Русская обложка XVIII—XIX века
Участвуя в одном из англоязычных форумов в обсуждении вопроса о возникновении наборной обложки, я заинтересовался той же проблемой в отношении российской обложки. Некоторые факты, которые мне удалось выяснить, я предлагаю вашему вниманию.
В старинных источниках, касающихся оформления печатной книги, встречается термин «оболачивание» отпечатанного блока, то есть оклейка его бумагой. Повидимому, такая оклейка и является прообразом того, что впоследствии стало называться печатной обложкой. В хранилищах, восходящих к составам монастырских запасов, можно найти тетрадки в 1/8 листа, чаще с рукописным текстом, в простой серосиней или коричневой бумажной обложке. Насколько мне известно, никто не исследовал состава бумаги и не задавался вопросом о том, относится ли такая «оболочка» ко времени воспроизведения текста или является позднейшим добавлением. Бумажная обложка имеет давнее происхождение и связана с выпуском литературы не слишком большого объема, которую со временем переплетали вместе с другими в одну «крышку» деревянного или картонного переплета, обтянутого кожей. Самостоятельного же бытия «оболочка» в русском, белорусском и украинском книгопечатании не имела.
Рис. 1. Наборный титул «Академических известий», 1779 г.
Временем появления печатной наборной обложки является XVIII век. В то время книга, приобретшая гражданский шрифт, становилась более общедоступной, демократичной и дешевой. Цельный кожаный переплет малопомалу уступал место полукожаному и папочному. Одновременно появилась печатная обложка, которая использовалась при изготовлении брошюр. Обложка выполнялась из цветной, чаще всего синей, довольно плотной и прочной бумаги. В бумаге обложек многих русских непереплетенных книг можно найти филигрань известной бумажной фабрики Затрапезного в Ярославле. В XVIII веке бумажная обложка мыслилась всегда (или большей частью) как временная и подлежащая скорой замене одежда книги. Она зачастую была по размерам меньше печатного блока, а довольно широкие поля брошюры явно предназначались для того, чтобы обрез а ться при переплете. Иногда обложка при переплете сохранялась.
Порою обложка оставалась «слепой» — на ней ничего не печаталось. В русской книжной практике достаточно часто встречается и вариант книги в слепой обложке с наклейкой (этикеткой), где было напечатано имя автора и заглавие книги или одно заглавие. Имя автора как часть «выходных сведений» для русской книги XVIII века стояло на втором месте, даже когда речь шла об известных писателях вроде Вольтера. Дата и место издания книги на таких этикетках не указывались.
Впервые печатные обложки стали широко использоваться для журналов. Объясняется это прежде всего дешевизной обложек по сравнению с переплетами. Бесспорно, появление и распространение печатных обложек связано и с ростом числа частных типографий, с распространением издательского дела в регионах: книга в обложке была компактнее, легче, дешевле, проще, демократичнее по сравнению с книгой в переплете. Сначала обложка выполняла в основном защитную функцию, предохраняя от повреждений книжный блок. В дальнейшем она стала также выполнять информационную функцию. Печатная, наборная, художественно решенная, гравированная, литографированная, рисованная обложка малопомалу стала неотъемлемой частью новой европейской книги. Связано это было с развитием книжной торговли, с появлением магазинов и лавок, где книга, ставшая товаром, должна была быть показана на прилавке, в окне, в витрине. С этого момента и начинает развиваться печатная обложка в ее современном понимании. На первых обложках воспроизводились сведения, указанные на титульном листе книги или журнала.
Первыми русскими наборными обложками стали обложки «Академических известий» 1770х годов (рис. 1). Титульные сведения повторялись на них из выпуска в выпуск, менялись только обозначения месяца выпуска. Однако постепенно возникала тенденция к украшению обложек, их делали более нарядными, заметными, художественно привлекательными; появились и обложки, в которых титульные сведения были обрамлены наборной рамкой. Кто именно изготавливал эти обложки, мы не знаем, но очевидно, что их авторы — работники типографий Академии наук, безымянные наборщикиметранпажи, порой лишь добросовестные исполнители редакторских указаний.
Рис. 2. Наборная обложка (И.Георги)
Уже в следующем десятилетии, в 80х годах, когда были разрешены частные книгоиздательства, обложки становятся разнообразнее и интереснее. Из типографии Горного училища в Петербурге одна за другой выходили книги научного, научнопопулярного, учебного характера в печатных обложках. На «Исследованиях» И.Георги, выпущенных в 1789 году (рис. 2), на «Опытах» Т.Ловица 1792 года (рис. 3) обложки почти идентичны: после заглавия и указания автора помещается политипаж с профилем Минервы, который становится издательской маркой типографии Горного училища. Любопытно, что «Опыты» Ловица вообще не имели титульного листа — обложка стала и «титулом», и «оболочкой». Однако оформления указанных изданий хоть и похожи, но не идентичны. Окаймляющая рамка на титуле книги Георги аккуратно составлена из наборной цепочки звездочек, а на книга Ловица — из знаков «параграф».
Рис. 3. Наборная обложка (Т.Ловиц)
Обложка быстро становится средством украшения книги. Например, на обложке к драме Ф.Матвеева «Добродетельная преступница», вышедшей в 1792 году в московском издательстве А.Решетникова помещены, помимо сведений об авторе и заглавия (или только заглавия), украшающие виньетки и наборные рамки с цветочками (рис. 4). Но для сентиментальной комедии «Бедность и благородство души» А.Ф.Коцебу (Москва, 1788, типография Ридигера и Клаудия) обложка сделана предельно простой — без указания автора и какоголибо декоративного убранства. Такая обложка, набранная шрифтом более крупным, чем титульный лист, является, в сущности, не чем иным, как шмуцтитулом.
Впоследствии шмуцтитул стали печатать в самом блоке книги, его как бы «втянули» в книгу, поставив перед обложкой рекламноинформационные задачи. Эта тенденция характерна для искусства русской книжной обложки начала и первой половины XIX столетия.
Новаторами попрежнему выступали оформители журнальных обложек. С очень большим тактом и умением скомпонованы обложки журналасборника В.А.Жуковского «Для немногих», первых русских искусствоведческих журналов: московского (И.Буле) и петербургского (В.Григоровича). Характерно оформление «Духа журналов» 1815—20 годов, издававшегося Г.М.Яценко в виде дайджеста и выходившего «листами» — тоненькими брошюрами с проходящей нумерацией страниц, без титульных листов и с обложками, имеющими на передней сторонке заглавие и номер, на задней — выходные сведения и оглавление. Эти обложки изготавливались из серой бумаги и имели меньший формат, чем сами «листы».
Высокой культурой в художественном и полиграфическом отношении отличались русские печатные наборные обложки 20х годов XIX века, во время расцвета двух замечательных московских типографий — А.Р.Семена и С.М.Селивановского. В 1822 году выходили «Сочинения» сатирика А. Нахимова (1782—1814) с превосходно оформленными сторонками и корешком обложки. Печатная наборная обложка «Цыган» Пушкина с ее лаконизмом, четкостью и неоспоримой красотой как шрифта, так и обрамления представляется нам «внутренне правильной», эстетически весомой. При таком оформлении книга даже и не нуждается в переплете.
Рис. 4. Наборная обложка. А.Решетников
Вместе с тем можно назвать и неудачные варианты оформления. Например, в издании 1825 года, посвященном устройству водоочистительных колодцев, лавровый венок на передней сторонке обложки, серебряная ваза на задней, а также нарядная рамка явно не подходят к теме издания!
Превосходными обложками отличался известный журнал «Телескоп» Н.И.Надеждина (рис. 5). Две очень простые наборные линейные рамки, предельно лаконичные выходные данные, марка типографа на передней странице обложки, объявления на задней и подчеркнутые политипажным фигурнотипографским орнаментом углы полей — все это делало обложку «Телескопа» безусловным достижением русского книжного искусства 30х годов XIX века.
Рис. 5. Наборная обложка журнала «Телескоп»
Конец этого десятилетия характеризовался решительным изменением русского искусства книги: ее убранство расширялось за счет гравюры на дереве и литографии, создавались шедевры изощренного кружевного орнамента. Обложка известного миниатюрного издания «Евгения Онегина» 1837 года содержала воспроизведенный литографским способом узор из белых пересекающихся линий на темном фоне. «Кружевной» набор использовался и в оформлении изданий типографии Экспедиции заготовления государственных бумаг. Примером может служить издание «Русской истории» Н.Устрялова 1839 года, где из наборного орнамента построено целое здание, обрамляющее выходные данные книги. Задняя сторонка обложки из сравнительно тонкой желтой бумаги была украшена простой наборной рамкой из мотивов передней сторонки; текста на ней не было.
Обложки лучших изданий 40х годов оформлены не только «кружевным» набором, но и иллюстрациями, как это сделали Агин и Бернардский для знаменитой серии «100 рисунков из «Мертвых душ» 1846—1847 годов.
Чисто наборная обложка может быть эстетически полноценной и без изображений. Такой обложкой снабжены «История России» С.М.Соловьева (первый том вышел в Москве в 1851 году) и знаменитые «Эстетические отношения искусства к действительности» Чернышевского (1855 год, Петербург). Оба издания имели скромную, но декоративно оправданную наборную рамку вокруг заглавия на передней сторонке обложки и ту же рамку без всякого текста — на задней. «История» Соловьева на задней стороне наборной обложки имела политипаж, но в издании «Эстетических отношений» Чернышевского от этого отказались. Поразительно, что настолько художественно была оформлена именно знаменитая диссертация основателя новой революционнодемократической эстетики, которого тогда объявляли врагом искусства!
Рис. 6. Наборная обложка (И.Сеченов)
В 60—70х годах оформление печатной обложки, с одной стороны, все чаще включает иллюстрацию, а с другой — становится все проще. В рамке обложки «Эстетических отношений» наборной орнаментикой подчеркивались не только углы, но и боковые стороны обрамления. В изданиях же книг знаменитого ученогофизиолога И.М.Сеченова скромный орнамент подчеркивает только углы наборной рамки (рис. 6), а в 1880х годах отказываются и от этого. Однако для «оживления» печатнонаборной обложки часто вводится вторая краска. Тот же набор, что и на титульном листе, печатается на обложке в дватри цвета; цветной оказывается и самая простая линеечная рамка.
Рис. 7. Наборная обложка (И.Тургенев)
С 1880х годов в оформлении внешних элементов русской книги стало ощущаться влияние модерна. Оно уже проявилось в обложке книги «Стучит» И.С.Тургенева (Москва, 1875), где каждая строка заглавия набрана шрифтом своего кегля и гарнитуры. Модерн, с его вычурностью и завитками, определил и оформление печатных обложек изданий Чехова 1890—1900х годов.
Можно считать, что лучшим временем для русской наборной обложки стала эпоха Пушкина. В конце XIX и начале XX веков оформление обложек снова испытало тяготение к классике; они часто рисовались художниками. Новая фотомеханическая техника вызвала настоящее возрождение искусства русской книги, завершившееся вскоре торжеством оригинальной гравированной на дереве книжной декорации, сливающейся в одно целое с текстом и содержанием книги.
 |
|