1 - 2006

Унциалы — а оно нам надо?!.

Владимир Чуфаровский

Унциалы и были, и есть, но где и какие?

Унциал — не экзотика, а многовековое наследие

Прикладные примеры стилизаций, связанные с унциальным письмом

…жил …жив …будет жить!

Унциалы и были, и есть, но   где и какие?

Истоки унциального письма, строго говоря, восходят к поздней античности, откуда оно перешло в раннее европейское Cредневековье. В немногочисленных отечественных работах по проблемам унциального письма его часто рассматривают обособленно — как одну из ступеней эволюционного развития средневековой каллиграфии. Такой подход в определенной мере может быть признан упрощенческим, поскольку исторически не было последовательного этапного перехода от унциала к минускулу. Процесс развития и применения унциальных техник письма во многом связан с историей раннего европейского Средневековья, которая началась чередой опустошительных нашествий варваров и на всем своем протяжении сопровождалась кровопролитными междоусобицами и религиозными войнами. Возможно, именно поэтому современные историки называют данный период «мрачными веками» (dark ages). Необходимо отметить, что унциальное письмо более двух веков сосуществовало с минускульным письмом. Однако к началу готических времен основной текст книг в большинстве регионов Европы практически перестал писаться унциалом. Впоследствии унциальная шрифтовая графика, в отличие от готики, не смогла занять ни в одной из европейских стран сколь­нибудь значимого места в наборе. Более того, печатные издания, в которых в декоративных целях использовались чисто унциальные стилизации, реализованные в медногравировальных техниках, были сравнительно немногочисленными и возрождение интереса к этому наследию средневековой каллиграфии фактически началось лишь в конце XIX века. В связи с этим следует прежде всего вспомнить об этапных проектах Э.Грассе и У.Морриса, который в своих стилизациях был ближе, чем его коллега, к исторической первооснове. В 1895—1896 годах Моррисом были последовательно оформлены книга «История Беовулфа», а затем сборник Дж. Чосера. В обоих этих изданиях важным элементом оформления были титульные стилизации по унциальным темам, по стечению обстоятельств так и не нашедшие применения в наборе. На рис. 1 приведены два фрагмента этих изданий, позволяющие составить представление о трактовке художником унциальных тем.

Рис. 1

Возможно, что именно пластичная стилистика, органически связанная с эстетикой арнуво, катализировала в Европе интерес к унциальному наследию. Однако конструктивные усилия, направленные на то, чтобы создать и довести до набора унциальные стилизации, начались лишь в 20­х годах прошлого века. Об этом, в частности, может свидетельствовать неоднократно переиздававшийся с 1954 года фундаментальный коллективный энциклопедический шрифтовой справочник, который в среде дизайнеров принято называть по фамилиям его составителей: « Jaspert Berry & Jonston ». В этом авторитетнейшем профессиональном издании можно отыскать два примера шрифтов, связанных с унциальным письмом — Hammer Uncial и Libra, разработанных соответственно в 1923­м и 1938 годах. К 50­м годам относится разработка таких известных унциальных стилизаций, как American Uncial и Solemnis .

На рис. 2 представлены образцы графики, которые позволяют составить представление о перечисленных шрифтах. К середине 50­х годов они были своеобразными эталонами все еще немногочисленных в то время унциальных стилизаций.

Иллюстрирующие генезис унциала исторические примеры, связанные с европейскими письменными памятниками, будут специально рассмотрены нами в следующем разделе, поэтому отметим лишь, что отечественный «двоюродный» потомок унциального письма — уставное и полууставное письмо — в отличие от европейской практики просуществовало в книгоиздании Российской империи вплоть до периода Октябрьской революции. Более того, этот вид шрифтовой графики до сих пор используется в наборе церковных изданий не только в России, но в других странах, где действуют приходы Русской православной церкви.

В отечественном издательском опыте последних десятилетий в качестве примера использования унциальной графики в акцидентных и оформительских целях можно выделить два проекта: осуществленное в 1988 году издание «Кентерберийских рассказов» Дж. Чосера и первое советское издание 1989—1991 годов эпопеи Дж.Толкиена «Властелин колец». «Ручные» стилизации по мотивам унциального письма были выполнены для этих изданий известными советскими художниками У. Шукаевым и Э. Зарянским. Не приводя других имен и примеров, отметим, что советская школа книжного оформления в лице лучших своих представителей была способна реализовать практически любые варианты книжного дизайна, и единственным ограничением при выполнении таких проектов была небольшая шрифтовая база для основного набора. Впрочем, нельзя сказать, что «унциальные» возможности западных издателей в то время разительно отличались от отечественных.

Развитие компьютерных технологий революционизировало практику рекламно­издательского бизнеса. Во многом именно это обусловило возрождение пристального прикладного интереса к изысканной средневековой каллиграфии, и унциальная графика стала применяться не только в книжных, но и в различных медийных проектах. Поэтому совершенно не удивительно, что за все эти годы количество компьютерных шрифтов, связанных со средневековым унциальным письмом, резко увеличилось, причем все ведущие вендоры считают наличие в своих каталогах подобных гарнитур обязательным.

К чести отечественных энтузиастов DTP, работавших в первой половине 90­х в «Интермикро», надо отметить, что уже в первом шрифтовом каталоге этой фирмы фигурировала первая российская унциальная стилизация Megen (Межень), разработанная как локализация шрифта American Uncial. Некоторое время
(в 1992—1993 годах) этот шрифт использовался довольно часто, но затем, по мере расширения ассортимента кириллических компьютерных шрифтов, он практически полностью вышел из употребления. Хотя этот факт позволяет негативно трактовать заголовок данной статьи, автор обязан предостеречь читателей от поспешных обобщений, поскольку практика рекламно­издательского бизнеса Западной Европы и Северной Америки свидетельствует об обратном.

Унциал   — не экзотика, а   многовековое наследие

Как известно, унциальное письмо появилось еще в античные времена (см. КомпьюАрт № 11' 2005), причем использовалось оно не в обиходной практике, а преимущественно в книгах.

Труднопроизносимый термин «унциал» (не зря он был заменен в России терминологическим синонимом «устав») до сих пор не имеет однозначной этимологической трактовки. Согласно одной гипотезе, истоки этого термина в том, что во многих (хотя и далеко не во всех) письменных памятниках раннего Средневековья колонки книжного рукописного текста содержали по двенадцать букв (uncia). Другое этимологическое толкование связывает данный термин с латинским словом «uncus» (крюк), аппелируя к тому, что графика унциального письма была весьма пластичной и изобиловала скругленными начертаниями букв.

В настоящее время сохранилось около 500 рукописей с унциальным письмом. Основными хранилищами этих документов являются библиотеки Ватикана, Парижа, Флоренции, Вероны и Вены, а также Британская библиотека. Россия является обладателем около двадцати памятников унциального письма. Анализ этих документов показывает, что унциал, будучи по природе своей маюскулом, имеет, тем не менее, значительные отличия от исторически предшествовавших ему капитального квадратного и капитального рустического письма. Рассмотрим генезис унциала на конкретных исторических примерах.

На рис. 3 скомпонованы три фрагмента старинных церковных книг. Эти документы относятся соответственно к IV, V и VI векам. Первый из этих документов является фрагментом знаменитого Синайского Кодекса и написан по-гречески. Сходство графики всех трех фрагментов текста, приведенных на рис. 3, подтверждает тот факт, что практически на всем интервале существования унциального книжного письма, то есть фактически до XII века, его греческие и латинские формы повсеместно создавались одними и теми же писцами. Как известно, при обучении каллиграфическому письму формируется так называемая тонкая моторика движений пишущей руки, что неизбежно предопределяло сходство написания букв греческих и латинских текстов и появление некоторых более сложных эффектов.

Рис. 2

Рис. 3

Рис. 3, как и последующие исторические примеры данного раздела, наглядно демонстрирует графическую общность рисунка многих латинских букв с их греческими прообразами. Эта общность реализуется по­разному. Так, графическое сходство с очевидностью проявляется в рисунке таких букв, как А — альфа, В — бета, Т — тау и т.п. В ряде других латинских унциальных букв реализуются более сложные варианты графической преемственности. В частности, во многих унциальных пошибах, имевших хождение до IX века, реализован своеобразный графический реплейсинг, когда для буквы Н использовалось мю-подобное начертание. Не меньшим своеобразием отличалась и ситуация с унциальной буквой М, рисунок которой имеет так называемый инверсный дукт от греческой буквы «омега». Отметим, что сделанный Блаженным Иеронимом латинский перевод Библии был введен в служебную церковную практику только решением Тридентского собора 1546 года, а до этого основными служебными книгами католиков были Ветхий и Новый Завет, написанные по­гречески. Развитие унциальных форм письма в Восточной Римской империи существенно отличалось от западно­европейской практики. Длительное отсутствие опустошительных войн, широкое распространение грамотности и высокий культурный уровень обусловили относительную стабилизацию книжных форм византийского письма практически до самого османского завоевания.

При сравнении унциального письма с более ранним капитальным легко увидеть, что для рисунка таких букв, как A, D, E и M, характерны закругленные составные элементы, а построение букв D, F, H, L, P и Q реализуется в четырех горизонтальных направляющих линиях, то есть так же, как и у развившегося впоследствии из унциала минускула. Последний фрагмент на рис. 3 дает пример использования заглавных букв, которые, как установил Ж.Маллон со своими коллегами, стали входить в западно­европейскую практику книжного письма уже в IV веке. Тогда эти буквы по существу являлись увеличенными копиями строчных.

Вопрос о происхождении латинского унциального письма длительное время был дискуссионным даже для ученых­палеографов. Так, один из основоположников латинской палеографии Ж.Мабильон считал, что унциал появился как продукт развития капитального рустического письма, и эта точка зрения оставалась общепринятой на протяжении XVIII­XIX веков. Дискуссии о происхождении унциального письма завершились после того, как в середине прошлого века группа французских палеографов во главе с Ж.Маллоном создала ныне повсеместно принятую и признанную концепцию происхождения унциала как продукта совместной эволюции бытовых и «высоких» (в то время прежде всего церковных) форм письма. Маллон датировал III веком нашей эры возникновение базовой формы письма раннего Средневековья, которую он назвал первоначальным минускулом. Каллиграфической, книжной формой данного письма стал унциал.

Весьма важен для понимания этого процесса его исторический контекст. Формально началом раннего Средневековья считается вторая половина V века, когда Западная Римская империя окончательно прекратила свое существование после череды опустошительных варварских нашествий. Естественно, что в действительности переход от Античности к Средневековью проходил отнюдь не одномоментно. Переходный период фактически завершился через сто лет, когда в результате череды жестоких войн опора западно­европейской античности — Вечный город (Рим) окончательно пришел в упадок. Тогда он уже мало походил на тот великий город, где не только процветало искусство, но и были прекрасные дороги, имелось водоснабжение и канализация. Ситуация в других некогда цветущих римских провинциях была не менее тяжелой. Главные поставщики продовольствия — крестьяне, разоренные непрекращающимися войнами, были едва способны прокормить свои семьи, а излишки продуктов, даже если такое случалось, было трудно вывезти, поскольку знаменитая имперская дорожная сеть пришла в негодность. Драматизм ситуации усугубляли промышлявшие вдоль таких дорог банды грабителей и мародеров.

Естественно, что в столь тяжелое время мало кто помышлял о занятиях искусством и науками, поэтому от греко­римской культуры великой античности сохранялись лишь жалкие крохи, а грамотность и письмо были доступны в первую очередь монахам, священнослужителям и немногочисленным представителям феодальной знати. В этот период изысканная и прихотливая унциальная каллиграфия использовалась в пергаментных кодексах с богато убранными переплетами. До нас дошли средневековые манускрипты, пергаментные листы которых окрашивались в царственный пурпур. Текст самых изысканных из этих книжных памятников писался золотыми или серебряными чернилами, а страницы равномерного и округлого нелигатуризированного унциального письма ласкали глаз тех немногих, кто имел доступ к такого рода сокровищам.

Следует отметить, что до конца VI века «внутренее» декорирование даже лучших, самых богатых из сохранившихся унциальных манускриптов было весьма скромным. Так, в V веке инициальные элементы просто выписывались красным цветом, а в следующем столетии появился простой орнаментальный декор. Однако уже на рубеже VI­VII веков орнамент стал богаче, и инициалы начали составлять из стилизованных фигурок птиц, зверей и рыб.

На рис. 4 представлены фрагменты двух известных книжных памятников VIII века. Первый фрагмент относится к хранящейся в Британской библиотеке Веспасиановой Псалтыри, второй, несколько более поздний, является фрагментом так называемого Геласианского Сакраментария из библиотеки Ватикана. Первый фрагмент, который относят к интервалу 725—750 годов, представляет собой образец графики регионального письма, характерного для северо­западных областей Европы. Во втором примере и текст, и «рыбная» стилистика декорирования восходят к сугубо итальянской традиции скриптория монастыря Вивариум. Оба фрагмента при всех очевидных региональных различиях унциальных пошибов все­таки декорированы — по меркам последующих веков — довольно аскетично.

Рис. 4

 

Наметившиеся на рубеже VI—VII веков признаки оживления экономической жизни в Западной Европе привели к созданию новых приходов, что увеличило потребность в церковных книгах. Более того, уже в VII веке стали также появляться лишенные роскошного внешнего оформления обиходные образцы унциальных книг. Большая часть этих манускриптов имела духовное содержание, но были среди них и познавательные книги, например бестиарии и учебники латинского языка.

Необходимо отметить, что еще на рубеже Античности и раннего Средневековья в Западной Европе продолжали развиваться региональные скорописные варианты лигатуризованного обиходного письма, происходившие от римского курсива. Данный вид письма Ж.Маллон называл новым римским курсивом. Согласно его теории эти бытовые формы оказывали влияние на каллиграфическую практику книжного письма, что способствовало появлению так называемых полуунциальных форм, для обозначения которых в западно­европейской палеографии иногда используется термин minuscule primitive.

Рис. 5

На рис. 5 представлены образцы развитого полуунциального письма ирландской школы. Оба приведенных текстовых фрагмента созданы на 10­20 лет раньше, чем унциальные примеры предыдущего рисунка. Очевидно, что скорописная стилистика данного типа письма не могла не повлиять на начертания многих букв, например таких, как «а», «g», «h». Однако графика этих и других букв для разных полуунциальных региональных пошибов могла меняться. Поэтому важнейшим признаком полуунциального письма является его лигатуризированность, в которой проявились его курсивные корни, и это обстоятельство очень важно для тех, кто реализует шрифтовые проекты, направленные на создание так называемых исторических стилизаций этой средневековой графики.

Приведенный пример опровергает встречающийся во многих популярных отечественных публикациях тезис о том, что развитие унциального письма явилось своеобразным эволюционным процессом от унциала к полуунциалу. Более того, существуют еще более ранние образцы полуунциальной графики.

На рис. 6 приведен пример унциального письма IV века (Рим, архив S.Pietro), в котором уже содержатся явные признаки лигатуризации, что еще раз подтверждает теорию Маллона. Характерно, что именно более компактный характер лигатуризированного полуунциального письма во многом способствовал его распространению в средневековой Западной Европе в те времена, когда на книги расходовалось много дорогостоящего пергамента. Например, для изготовления большой церковной напрестольной Библии требовалось более трехсот овечьих шкур. Кстати, именно поэтому вплоть до XV века для обиходных записей (даже после того, как в Европе развилось собственное производство бумаги) и в монастырской, и в мирской практике продолжали использоваться восковые таблички.

Рис. 6

Рис. 7

Нельзя не упомянуть и о так называемом четвертьунциальном письме. На рис. 7 приведены два фрагмента этой тоже скорописной, но уже не книжной разновидности унциального письма. Данный вид письма по сути являлся частным пошибом нового римского курсива. Самые известные исторические образцы четвертьунциальных текстов были обнаружены в 1914 году на территории одного из ирландских монастырей на шести хорошо сохранившихся восковых табличках. Эти таблички содержат записи нескольких псалмов (с 30­го по 32­й) в транскрипции св.Колумбана на одном из ирландских диалектов латыни и датируются началом VII века. Следует отметить, что образцы четвертьунциала встречались до этого открытия крайне редко и в плохой сохранности. Конечно, трудно рассчитывать, что данный вид унциальной графики сможет в ближайшей перспективе стать основой прикладных шрифтовых стилизаций.

Унциал и полуунциал довольно широко применялись в книжном письме вплоть до X века. В X и XI веках унциал как основной тип письма стал применяться уже сравнительно редко, и в основном для богослужебных книг, поскольку в эти времена уже доминировали различные разновидности минускульного письма. Однако, с формальной точки зрения, нельзя утверждать, что использование унциала в то время полностью прекратилось, поскольку данная графика применялась практически до начала XIII века, но использовалась, говоря современным языком, как материал для рубрикационных надписей и в титульной функции.

Приведем три исторических примера.

На рис. 8 представлен фрагмент церковной книги середины IX века из Северной Франции. Обширная рубрика содержит фрагмент сугубо унциального разреженного текста без лигатур.

Рис. 8

Рис. 9

Рис. 10

На рис. 9 приведен фрагмент Псалтири, который отнесен палеографами к первой половине XII века. Унциальный текст рубрики в данном случае сочетается с основным текстом, написанным южно­европейским готическим минускулом.

Наконец, на рис. 10 приведен образец титульного использования унциальной графики, где она дана в сочетании с маюскульным текстом.

Поскольку данная статья тематически связана с акцидентной проблематикой, завершая рассмотрение унциального письма, целесообразно привести дополнительные исторические примеры декорирования графики данного типа.

Рис. 11 содержит фрагмент титульного листа знаменитого кельтского книжного памятника — Линдисфармского Молитвенника. Данный пример, и в особенности его нижняя строка, фактически может служить образцом того, как ирландские монахи могли стилизовать унциальную графику еще в VII веке.

Следующий пример (рис. 12) замечателен тем, что также на ирландском материале, тоже относящемся к VII веку, демонстрирует сочетание богато орнаментированного инициального фрагмента с основным лигатуризированным текстом полуунциального типа.

Два последних примера способны пояснить, почему кельтское графическое наследие так популярно во всем мире и сейчас, в начале XXI века.

Рис. 11

Рис. 12

Прикладные примеры стилизаций, связанные с унциальным письмом

Для современной прикладной акциденции актуальна тематическая стилизация, а не цитатная реконструкция графического наследия минувших веков. При практической реализации данного подхода сами древние образцы письма используются в первую очередь как источник базисных графических идей. Тем не менее, для того чтобы организовать представленный в разделе графический материал, целесообразно придерживаться хронологизированной схемы, поэтому вначале придется так или иначе рассмотреть историзированные стилизации и лишь затем перейти к шрифтовому материалу более авангардного характера. Так же как и в предыдущих публикациях (см. КомпьюАрт № 7­11), в примерах будут использованы фрагменты рекламы благородных напитков.

Вначале рассмотрим примеры, непосредственно связанные со стилизациями, которые были приведены на рис. 2 в первой части разделе статьи, поскольку эти шрифты длительное время оставались эталонами как для дизайнеров­прикладников, так и для художников шрифта. На рис. 13 приведены два примера кириллической графики, связанные с шрифтом American Uncial. По ряду причин автор предпочел не применять его локализацию Megen, а воспользовался здесь, как и в остальных примерах, собственными разработками.

В методическом плане важно выделить тот факт, что шрифт на рис. 13 достаточно близок по рисунку к ранним формам унциала, где часто использовался «нулевой угол письма». Автор счел допустимым соединить несколько архаизированную графику шрифта первой строки со вторым образцом, где использован графический материал, созданный на базе вполне современных дизайнерских методик.

Как уже указывалось, особенностью унциального письма является наличие в нем набора букв, которые имеют выносные элементы, выходящие за пределы верхней и нижней горизонтальных направляющих. Такое решение еще в древности было испытанным средством диверсификации формы символов. Наиболее последовательным образом оно было применено в минускульном письме. Данный подход был, в частности, использован, при разработке таких букв, как Ц и Щ. Необходимо также обратить внимание на наличие двух вариантов начертания буквы Н.

На рис. 14 представлена стилизация, близкая по рисунку к насыщенному начертанию шрифта Libra, для которого характерен угол письма, близкий к 30°. В шрифте второй строки стилизован несколько меньший угол письма, и его менее компактное начертание ближе к тому рисунку, который характерен для большинства вышерассмотренных исторических образцов.

На рис. 15 изображены шрифты, рисунок которых, как легко убедиться, близок к графике гарнитуры Solemnis (см. рис. 1). В первой строке использованы три вида начертания для буквы Т. Более обязывающий, «тау»­подобный второй вариант начертания может быть использован в жестко корреспондированных с историческими примерами контекстах. Для буквы А даны два варианта рисунка. Следует также отметить, что капителизированный строй второй строки не входит в жесткое противоречие не только с современными типографическими традициями, но и с самой древней практикой унциального письма. То же самое можно сказать и об использованной в этом шрифте современной методике эрозионного декорирования.

Рис. 13

Рис. 14

Рис. 15

На рис. 16 приведен графический материал, который в определенной мере дополняет оба предыдущих примера. Легко усмотреть «дуктовую» близость графики многих букв первых двух шрифтов этого примера с рисунком их аналогов в шрифтах, приведенных на рис. 14 и 15. К сожалению, при компоновке данного рисунка последнюю строку пришлось несколько поджать. Тем не менее примененная стилизация способна дать представление о первых попытках каллиграфического декорирования в унциальном письме, которое в своих развитых формах было эффектно реализовано с конца VIII века в версальной акциденции. Рассмотрение этих форм унциальной графики мы продолжим в конце статьи, а здесь лишь напомним, что версалам была посвящена отдельная статья (см. КомпьюАрт № 7, 2005).

Рис. 17 компоновался для пояснения специфики стилизации различных инструментальных стилей письма. Сопоставляя графику шрифтов на рис. 17, можно составить представление о специфике разработки стилизаций перьевого письма и письма тростниковым пером­каламом. Хотя оба выбранных шрифта базируются на материале практически одного и того же исторического периода, они связаны с совершенно разными региональными пошибами.

Несмотря на все графические различия, шрифты на рис. 15­17 характеризуются подобием многоштрихового дукта. В большинстве приведенных стилизаций можно найти образцы так называемых контурных переломов. Подобные графические структуры уже упоминались в других наших публикациях (см. КомпьюАрт № 11 и 10' 2005). Так, в № 11 приводились образцы стилизаций античных надписей, в которых можно было также увидеть выраженные контурные переломы. В статье, посвященной готическому письму, помещенной в № 10, давались примеры жестко реализованных графических структур такого типа, вплоть до характерного для высокой (в первую очередь церковной) книжной готики рисунка букв с двойными переломами.

Несколько обособленными с точки зрения стилизуемого пошиба письма выглядят шрифты, выбранные для следующего примера (рис. 18). Они могут иллюстрировать генезис унциального письма, для которого уже в VII веке были характерны переходные пошибы, реализовавшиеся не столько в книжных, сколько в документальных формах. Эти варианты письма фактически и были той почвой, на которой впоследствии произрастала минускульная графика.

Следующий пример (рис. 19) может рассматриваться как попытка стилизовать начальные варианты minuscule primitive. Этот рисунок и два последующих примера (рис. 20 и 21) скомпонованы таким образом, чтобы можно было сопоставить первые две строки сугубо маюскульной стилистики с двумя другими, имитирующими письменные формы, характерные для «предминускульного» письма. Приведенный пример отчетливо демонстрирует ограничения, присущие «цитатному» подходу к историческим стилизациям, который, в большей или меньшей степени, неизменно ограничивает творческие возможности дизайнера.

Важность и продуктивность непредвзятого подхода к шрифтовому дизайну по историческим темам демонстрирует рис. 20. Как уже отмечалось, для современных эстетических воззрений характерно стремление рассматривать палеографические и эпиграфические образцы в первую очередь как исходный материал для стилизаций, а не как источник исторически безупречных графических цитат. Удачной реализацией своеобразных обобщенных подходов является пример на рис. 20, созданный с использованием двух начертаний различной насыщенности, но принадлежащих одной и той же гарнитуре. В первых двух строках рисунка приведены тексты, которые могут рассматриваться как примеры маюскульных полуунциальных стилизаций. Весьма показательным является не только (как это следует из двух последних строк) наличие в шрифте и прописных, и строчных букв. При внимательном рассмотрении рисунка несложно убедиться, что использованная гарнитура содержит также альтернативные начертания унциального и полуунциального вариантов некоторых букв. Это в очередной раз демонстрирует, что в современных условиях качество шрифтового дизайна определяет скорее творческий потенциал разработчика, нежели жесткое следование образцам полуторатысячелетней давности.

Другой пример использования унциального средневекового письма в качестве базиса для его осовремененных стилизаций представлен на рис. 21. В третьей строке приведенного набора применена шрифтовая стилизация, сделанная по мотивам первоунциального ирландского письма V века, причем текст для данного примера был намеренно подобран таким образом, чтобы в нем были представлены альтернативные варианты рисунка буквы «т»: минускульное и ортодоксально­греческое.

В последние десятилетия прихотливая графика унциального письма стала основой для создания геометризированных шрифтов, сам строй которых в большей или меньшей степени корреспондируется с авангардными традициями 20—30­х годов прошлого века. Несмотря на то что в целом эти разработки неравнозначны, сам факт их реализации свидетельствует о существовании выраженного интереса дизайнеров к старой унциальной графике. Иллюстрируют данный феномен наборы шрифтов, представленные на рис. 22­24.

На рис. 22 изображены шрифты, в которых сама унциальная стилистика использована скорее как тема, чем как базис для последовательной реализации всего графического строя шрифта.

Рис. 22

Рис. 23

Рис. 24

Примером значительно более последовательного подхода к трактовке графической стилистики унциального письма является рис. 23, на котором представлены два начертания одной и той же гарнитуры. Характерное отличие этих авангардистских стилизаций заключается в том, что каждое начертание содержит на позициях верхнего и нижнего регистров два, строго говоря, несовпадающих набора символов. Интересная особенность данного примера — заметное влияние на весь графический строй шрифтов жестких графических концепций, характерных для стилистики «техно».

На рис. 24 представлен пример двойной стилизации, когда исходные для последнего примера средневековые графические темы трактуются в том числе и средствами арнуво.

В заключение рассмотрим шрифты, которые на первый взгляд мало походят как на унциальные, так и на полуунциальные тексты (рис. 25). Действительно, в этом примере использованы стилизации, связанные с графикой версальных форм беневентанского письма. Однако более внимательное рассмотрение приведенных образцов и сравнение их с остальными примерами позволяет выявить их определенную общность с графикой унциального письма. Ситуация проясняется, если вспомнить, что данный вид письма, созданный на рубеже VIII—IX веков в бенедиктинском монастыре Монте­Касино южно­итальянского региона Беневент, был фактически обречен на то, чтобы использовать в своих инициальных формах существующие и привычные структуры. Таким образом, феномен влияния греческого письма на латинское проявлялся в этой, еще с дохристианских времен эллинизированной части Апеннинского полуострова, особенно рельефно. Напомним также, что данный регион находился под византийским протекторатом, с незначительными перерывами, вплоть до начала XII века.

…жил …жив …будет жить!

Автор не скрывает, что на месте многоточий в патетическом заголовке данного раздела он подразумевает слово «унциал». Весь приведенный в настоящей статье материал должен убедить читателей, что унциал невозможно считать локальным частным этапом развития европейского письма, причем через минускул и последовавшие за ним виды письма эта графика фактически дошла до современности. Более того, в инициальных и титульных формах унциальная графика просуществовала в течение многих веков и применяется до сего времени.

Как уже указывалось, конкретные примеры версальных форм унциала специально рассматривались в другой статье (КомпьюАрт № 7 ' 2005), однако, чтобы, не дублируя материалы упомянутой публикации, придать законченный характер нашему рассмотрению, дополним приведенные на рис. 25 стилизации еще одним примером исторического характера. Рис. 26 скомпонован из образцов версальной графики XII—XV веков. Анализ рисунка букв этого комбинированного рисунка позволяет найти практически для всех из них унциальные прообразы.

Для того чтобы в заключение еще раз продемонстрировать и межвременную, и вневременную значимость унциальных идей, приведем еще один пример. В левой части рис. 27 помещено изображение витража с ликами «учителей словенских» — Кирилла и Мефодия работы известного представителя школы арнуво, чешского художника и дизайнера А.Мухи. Этот витраж является элементом художественного оформления одного из выдающихся памятников европейской готической архитектуры — пражского кафедрального собора св. Витта. В правой части рис. 27 помещено изображение нижнего фрагмента этого витража с текстом Славословия. Очевидно, что данная надпись есть не что иное, как стилизация унциального письма.

Рис. 25

Рис. 26

Рис. 27

В наше время создается как никогда много проектов, связанных со средневековой историей, в которых находит свое применение унциальная графика. В самом деле, промимо кино­ и телефильмов, реализуются такие медийные формы, как игры, образовательные проекты, тематические Интернет­порталы и, разумеется, книги. Существует также практика брендового использования унциальных стилизаций в рекламе, в различных видах оформительской деятельности и в декоративно­прикладном искусстве. К сожалению, эти проекты реализуются в основном в Западной Европе и в Северной Америке, так что вопрос об использовании знаков кириллицы здесь не стоит.

В России возможности применения унциальных форм в рекламе и в упаковке товаров широкого потребления весьма ограниченны. Однако существуют и другие рекламно­издательские задачи. Очевидной областью применения такой графики у нас, как и во всем мире, может, безусловно, считаться историческая литература самых разных направлений, включая популярный жанр «фэнтези». Небольшое, по меркам нынешнего дня, число реализаций художественных решений такого рода, возможно, связано с тем, что, по стечению обстоятельств, у нас в стране не произошло органичной смены поколений художников. Вместо выбывших по разным причинам мастеров (вплоть до отъезда на работу в Европу и другие страны) не появилось достаточного количества «сменщиков и продолжателей дела»; хотя спрос на нестандартные графические решения в России год от года растет.

«Непримелькавшаяся» унциальная акциденция способна стать одним из значимых средств создания эксклюзивных решений для рекламно­издательского бизнеса. Унциальные тексты в высокоуровневой рекламе (например, мехов, парфюмерии и элитных напитков), сообщая товару ассоциативность с величественными и таинственными древними временами, не только обеспечивают его быструю узнаваемость, но и способствуют формированию у купившего его потребителя чувства собственной значимости. К сказанному, разумеется, надо добавить, что современные геометризованные стилизации унциальной графики дают возможность применять шрифты такого типа (см., например, рис. 23­24) и внеконтекстно — наряду с другими авангардными гарнитурами. При этом в конкретной ситуации выбор унциальных графических средств, конечно, зависит и от личных симпатий (либо пристрастий) дизайнера, а потому здесь вполне применима всем известная строка из любимого фильма:
«Думайте сами, решайте сами — иметь или не иметь?!»

КомпьюАрт 1'2006