Полиграфическое оформление российской жизни

Алексей Венгеров, профессор, докт. техн. наук

Если собрания сочинений Пушкина, Достоевского и Толстого размещают на книжных полках плотно друг к другу и только по корешкам книг можно узнать автора и номер тома, то подарочные издания, о которых пойдет речь в этой публикации, лучше располагать так, чтобы была видна обложка, либо в раскрытом виде.
Подобным образом поступали уважаемые государственные деятели примерно сто лет назад. Их жизнь, судя по изданиям, о которых пойдет речь, была размеренной и приятной: потрудились на благо Отечества — и получили орден, от нервной работы пошатнулось здоровье — можно подлечить нервы в Крыму, сняв дачу под Ялтой, душа захотела чего-то более высокого — пожалуйста, можно стать паломником и посетить Святую землю.
И вдруг этот десятилетиями формировавшийся уклад сломала революция, и на книжных полках появилась уже совсем другая «сувенирка»… О ней мы тоже расскажем.

Статут ордена Святого Владимира (1782), Манифест императора Александра I от 12 декабря 1801 года

Статуты российских орденов всегда высоко ценились библиофилами. Эти императорские указы, в которых определялись порядок пожалования и правила ношения высших российских наград, как правило, печатались на крупноформатных листах хорошей бумаги и украшались гравированными рисунками орденов, гербами, виньетками, эмблемами и медальонами. В наши дни Статут того или иного ордена в хорошей сохранности является большой редкостью.

Мы рассмотрим идеально сохранившийся экземпляр «Статута ордена Святого равноапостольного князя Владимира». Данная книга принадлежала Владимиру Григорьевичу Черткову (1854—1936), другу и единомышленнику Л.Н. Толстого (писатель назначил его редактором и издателем своего литературного наследия) и могла быть унаследована им вместе с имением Лизинавка Острогожского уезда Воронежской губернии от отца — генерал­адъютанта Григория Ивановича Черткова (1824—1884).

Статут ордена Святого равноапостольного князя Владимира. СПб., 1782. 10 цельнограв. л. с ил.; 33,5Ѕ23 см. Приплет: Манифест императора Александра I от 12 декабря 1801 года. СПб., 1801. В одном цельнокожаном пер. начала XIX в. На крышках — тисненные золотом узорные рамки, на верхней крышке — тисненное золотом заглавие на черном фоне в рамке растительного орнамента. Форзацы из «мраморной» бумаги. Тройной золотой обрез. На оборотной стороне свободного листа переднего форзаца штемпель: «Библиотека В.Черткова. Лизинавка»

Орден, учрежденный 22 сентября 1782 года, в день двадцатилетия правления Екатерины II, получил имя киевского князя Владимира Святославовича. К тексту указа Екатерины II приплетен Манифест императора Александра I от 12 декабря 1801 года. Появление манифеста объясняется тем, что Павел I, взойдя на престол, «забыл» об учрежденных его матерью орденах Св. Георгия  и Св. Владимира. За четыре с половиной года царствования Павла I ими не был награжден ни один человек. Желая продемонстрировать русскому обществу свое стремление идти путем «дражайшей бабки», Александр поспешил издать документ, «восстановивший оба сии ордена во всей их силе и пространстве».

«…Право быть пожалованным орденом Св. Владимира жалуется тем, кои не только должности на них возложенные исправляли во всех случаях по долгу звания их, присяги и чести, исполняя установленные узаконения письменно или словесно, не изречениями едиными, но самыми делами, но сверх того отличились особливым рвением в деле им вверенном, продолжительным прилежанием, искусством в порученной части и способностью лично делом доказать, либо же полезным общему делу советом по делам, к которым призваны».

В разные годы орденом Св. Владимира 1-й степени за заслуги на военном и гражданском поприще были награждены И.А. Ганнибал, И.И. Шувалов, Г.А. Потемкин, А.В. Суворов. По старшинству 1-я степень ордена Св. Владимира занимала второе место вслед за орденом Св. Андрея Первозванного.

Московские виды. На память от «Метрополя» (около 1910)

Изданный около 1900-х годов изя-щный фотоальбом предназначался для бесплатной раздачи постояльцам лучшей в то время московской гостиницы «Метрополь». Номера гостиницы были оформлены в русском, неоклассическом и нео­русском стилях. К оформлению интерьеров привлекались такие знаменитые мастера, как А.Э. Эрихсон, И.В. Жолтовский и др. Об этих и других достоинствах отеля говорится на первой же странице рекламного альбома: «Гостиница “Метрополь” в Москве открыта в 1905 году, имеет 220 великолепно обставленных комнат и гостиных, во всех электрическое освещение и телефоны, при большей части номеров отдельные туалетные комнаты с ваннами; для удобства публики приспособлены две электрические подъемные машины».

Описание ордена

Далее следуют фотографии: парадный фасад гостиницы, ресторан, лифт и зал для корреспонденции, банкетный зал, русский кабинет, кухня и т.д. Затем идут виды московских достопримечательностей: Кремль, Большой и Малый театры, Синодальная типография, Третьяковская галерея, панорама Замоскворечья…

Всё это щедро перемежается рекламой известных в России торговых домов: «Иван Николаевич Филиппов. Чай, сахар, кофе»; «Сергей Васильевич Сибиряков. Всевозможный выбор мясных, курятных и телятных товаров»; «Луи Крейцер. Белье. Приданое».

Текст Манифеста Александра I о восстановлении ордена

И за видами «Метрополя», и за московскими достопримечательностями, и за обильной рекламой чувствуется устойчивый быт второй столицы великой империи и ее лучшей гостиницы. Но не пройдет и десяти лет после выхода симпатичного альбомчика, как все эти «литерные номера» и «русские кабинеты» увидят совсем иные картины. В гостиничных номерах будет заседать ВЦИК, в них вселятся правительственные учреждения, будут жить высокопоставленные государственные и партийные деятели. С конца 20-х годов «Метрополь» вновь станет гостиницей для избранных: в 1931 году ее постояльцем окажется Бернард Шоу, в 1937-м сюда привезут вернувшегося из эмиграции А.И. Куприна.

Московские виды. На память от «Метрополя». М.: Тов-во «Скоропечатни А.А. Левенсон». 78 с.: ил.; 16Ѕ23 см. На рус., фр. и англ. яз. В изд. печ. обл.

Изображение парадного фасада «Метрополя»

Гостиная в отеле

Но для историков издательского дела здание «Метрополя» памятно другим: в 1910-х годах здесь, в двух крайних номерах, размещались контора издательства «Скорпион» и редакция журнала «Весы», куда приходили А. Блок, А. Белый, И. Бунин, В. Брюсов, то есть вся литературная Москва и ее гости. А с 1930-х по 1990-е годы каждый уважающий себя московский книголюб считал своим долгом хотя бы раз в неделю посетить знаменитый букинистический магазин № 45 «Антиквар», занимавший небольшой, но все же двухэтажный закуток по соседству с парадным входом в гостиницу.

Пример черно-белой рекламы

Цветы и виды Святой земли Иерусалима (1890 — 1900-е)

Данное издание вышло в Палестине на грани XIX и XX столетий. Причем это не только альбом, но еще и гербарий, где на каждом развороте напротив цветной фототипии, изображающей то или иное священное для любого христианина место, под тончайшей папиросной бумагой прикреплен засушенный цветок, сорванный именно в той местности.

Цветы и виды Святой земли Иерусалима = Blumen u. Ansichten aus dem Helligen Lande = Flowers and views of Holy Land Jerusalem.  13 л. ил., 13 л. гербария; 10Ѕ16,5 см. Комбинированный пер.: кожаный корешок с тисненым цветочным узором и заглавием на иврите, крышки полированного дерева, на верхней крышке инкрустированная узорная рамка и надписи «Иерусалим» на иврите и английском языке. Форзацы выполнены полихромной печатью

Не очень качественное, но зато цветное изображение исторического места в Палестине

Святой град Иерусалим, Тивериадское озеро, на берегах которого произошло немало важных событий в жизни Спасителя, избравшего из местных рыбаков своих учеников и призвавшего их на апостольское служение, река Силоам, гробница Рахили, град Хеврон — вот места, виды которых включены в альбом.

Подписи на французском, немецком, английском и русском языках указывают, что этот изящный сувенир предназначался прежде всего для паломников из Европы и Северной Америки. Наличие в издании текстов на русском языке неслучайно: к началу XX века присутствие России в Палестине не только имело давнюю историю, но и было весьма ощутимым.

Гербарий — хорошая идея для современных дизайнеров представительской продукции

Известно, что первые паломничества в Святую землю имели место уже в начальные времена русского христианства. Так, в 1062 году в -Иерусалиме побывал Дмитровский игумен Варлаам. Технический прогресс XIX столетия, способствовавший развитию и усовершенствованию средств сообщения, привел к быстрому росту количества паломников в столицу Палестины. В 1820 году там побывало около 200 русских, двадцать лет спустя их было уже 400, в 1859 году — 950, в 1896-м — 4852, а к началу XX века на Святую землю ежегодно приезжали не меньше 5000 россиян.

Альбом всех лучших видов Крыма (1870 — 1880-е)

К концу XIX столетия население Крыма превышало 400 тыс. человек. При этом большинство, как и прежде, составляли татары, но теперь рядом с ними жили русские и малороссы, немецкие и болгарские колонисты, чехи, эстонцы, евреи, караимы, армяне, цыгане. В Крыму развивалось виноградарство и табаководство. Ежегодно производилось 1 300 000 ведер вина. В многочисленных соляных болотах добывали и развозили по всей Европе от 12 до 15 млн пудов соли в год.

Альбом всех лучших видов Крыма/Грав. Ю. Брандт. Лейпциг; Одесса: Изд. Э. Берндта. 31 л.: грав. тит. л., 30 л. ил. — гравюры на стали, проложенные папиросной бумагой; 17Ѕ23,5 см. В изд. пер. красного коленкора с рельефной тисненой геометрической рамкой на обеих крышках и тисненными золотом на верхней крышке растительным орнаментом и заглавием: «Воспоминание о Крыме». Форзацы белой атласной бумаги. На заднем форзаце ярлык переплетной мастерской: «J.R. Herzog, Leipzig»

Яркое свидетельство крымского курортного бума последней трети XIX века — изящный альбом «Лучшие виды Крыма». Согласно подписям на немецком языке, картинки гравировал на стали в Лейпциге Юлий Брандт. Образцом для гравера служили фотографии. Работа выполнялась по заказу одесского издателя Эмиля Берндта.

Симферополь, Алупка, Керчь, Судак, Ореанда, Ялта — «слуху милые названья, зренью милые места», как писал П.А. Вяземский, поэт и критик, друг А.С. Пушкина.

Титульный лист альбома

Гравированный вид Коктебеля

Кто тогда мог предположить, что настанет время, когда этот далекий от столиц полуостров площадью в 27 тыс. км2 на протяжении полугода будет оставаться последним оплотом гибнущей империи? Как напишет в одном из приказов осени 1920 года командующий Русской армией генерал­адъютант П.Н. Врангель, «другой земли, кроме Крыма, у нас нет». 30 октября 1920 года теснимые Красной армией части белых получат приказ об эвакуации. Начнется великий русский исход.

Ленину. 21 января 1924 (1924)

Максим Горький писал: «Владимир Ленин умер. Он был человеком, который так помешал людям жить привычной для них жизнью, как никто до него не умел сделать этого».

Ленину. 21 января 1924. М.: Тип. ф-ки «Гознак». 517 с.: ил., табл., 13 л. цв. ил., прокладки из папиросной бумаги, фронтиспис — фотопортрет В.И. Ленина; 27Ѕ19,5 см. В полукожаном изд. пер. На верхней крышке рисунок конгревного тиснения — траурный венок с лентами и заглавие: «Ленину. 21-ое января 1924». На корешке — тисненное золотом заглавие. Форзацы полихромной печати с геометрическим узором и датой смерти В.И. Ленина в центре. Тройной торшонированный обрез. Тираж 13 000 экз.

К первой годовщине смерти вождя мирового пролетариата по заказу Комиссии ЦИК СССР по увековечиванию памяти В.И. Ульянова-Ленина было подготовлено едва ли не самое помпезное издание советской полиграфии той поры. Оно позволяет увидеть и оценить одну из наиболее грандиозных церемоний XX века через описание тысяч венков и траурных стягов, возложенных на гроб Ленина в зале Дома союзов, где проходило прощание с телом умершего.

Форзац издания

Все венки, знамена и плакаты были тщательно описаны, сфотографированы, классифицированы. При подготовке издания в отдельные группы выделялись материалы, поступившие от государственных учреждений, от коммунистических и комсомольских организаций, от рабочих и крестьян, от кооперации, от детей и т.д.

Надписи на венках и лентах действительно поражают разнообразием:

• от Российской академии художественных наук — «Ленину — освобожденное искусство»;
• от Центрального аэрогидродинамического института — «Могила Ленина — колыбель свободы всего человечества»;
• от рабфака им. Н.И. Бухарина — «Любимейшему другу угнетенных»;
• от Московского художественного театра — «Ленин — солнце грядущего»;
• от московского Государственного универсального магазина — «В.И. Ленину, основателю ГУМа. Твои заветы осуществим»;
• от детей детского дома Хамовнического района г.Москвы — «Дорогому дедушке».

Рядом с надписями помещались фотографии и словесные описания венков. Например: «Металлический венок из листьев дуба, украшенный красными цветами роз (из фарфора) и нарциссов (из жести), с вплетенными между ними ветвями розы и сирени и живыми листьями лавра и туи. К венку привязаны два банта: один из голубого шелкового шарфа, другой из красной ленты. Размер 75x100 см».

Одна из иллюстраций памятного альбома

Будь книгопечатание известно в Древнем Египте, мы, вероятно, имели бы столь же подробные отчеты о захоронениях фараонов. Но европейской цивилизации XX столетия лишь предстояло заново привыкать к ритуальным традициям древности: мавзолеям, бальзамированию и перечню подношений, каковым, по сути дела, и является эта книга. Отпечатанная на Гознаке на мелованной бумаге огромным для такого качества изданий тиражом — 13 000 экземпляров, она должна была стать вечным памятником создателю первого советского государства.

КомпьюАрт 8'2010