Увидеть Париж и… написать книгу

Алексей Венгеров, профессор, докт. техн. наук

«Прогулки по старым кварталам Парижа» Георгия Лукомского (1912)

«Друзья, сестрицы! Я в Париже! Я начал жить, а не дышать!» Шутливые строки баснописца И.И. Дмитриева, адресованные В.Л. Пушкину, впервые отправившемуся во Францию, довольно точно передают отношение русских путешественников к городу, воспринимавшемуся ими как столица европейской учености, европейской культуры, европейской моды, европейского гурманства, европейского образа жизни.

Благодаря тому что к началу XX столетия Париж превратился в один из главных центров притяжения для россиян, путешествующих по Европе, в России появилось множество изданий, посвященных этой Мекке российского туризма. Однако даже в ряду всевозможных путеводителей, справочников и видовых альбомов книга «Прогулки по старым кварталам Парижа» художника и искусствоведа Г.К. Лукомского занимает особое место.

Лукомский Г.К. Прогулки по старым кварталам Парижа/Текст и рис. Г.К. Лукомского; Обл. Г.И. Нарбута. Издание автора на увеличение средств по реставрации Батуринского дворца «Обществом защиты и сохранения в России памятников искусства и старины». СПб: Сириус, 1912. 145 с.: ил.

Лукомский (1884—1952) принадлежал к старинному, но обедневшему роду, происходившему, согласно семейным преданиям, от великого князя Литовского Гедимина. Отец будущего художника, инженер путей сообщения, служивший в Орле, послал сына учиться в местное реальное училище. Параллельно мальчик брал уроки в рисовальной школе. Затем были подготовительные рисовальные классы Я.С. Гольдблата в Петербурге, неудачная попытка поступить в Академию художеств, учеба на архитектурном отделении Казанской художественной школы и, наконец, все­таки состоявшееся зачисление на архитектурное отделение Академии художеств в Петербурге. Воспитанником академии он пробыл
12 лет — с 1903­го по 1915 год. Столь затянувшееся обучение объясняется длительными перерывами, во время которых Лукомский путешествовал и посещал занятия в других художественных школах, таких как московское Строгановское училище и студия К.Ф. Юона.

Переплет из белой кожи времени издания с орнаментальными золототиснеными рамками на крышках, с золототиснеными розетками на корешке. В верхней части корешка — кожаный ярлык темно-зеленой кожи с золототисненым именем автора
и заглавием. Издательские печатные обложки сохранены. Форзацы бумаги «павлиний хвост». Верхний золотой обрез. Формат издания 18,5Ѕ13 см. На оборотной стороне свободного листа переднего форзаца экслибрис М.В. Раца. Иллюстрации — виды Парижа Г.К. Лукомского, заставки
и концовки — из журнала «Старые годы». Тираж 500 экз.

В 1904­1905 и 1907 годах Лукомский побывал во Франции, Италии, Швейцарии, Германии и Польше. Из поездок он вернулся с альбомами, полными зарисовок. Впоследствии эти графические наброски будут использованы им во многих искусствоведческих краеведческих трудах, в частности в «Прогулках по старым кварталам Парижа».

О том, как родилась идея этой книги, сам Лукомский рассказывал так: «Недавно я пережил вновь одно увлечение моей юности: я заглянул в старинные кварталы Парижа. С трепетом приближался я к любимым кварталам. Однако я не мог отыскать многих построек. Неужели лет десять, прошедших с тех пор, изгладили столь многое из моей памяти? Сверяюсь со своими записями, ищу, ищу, возбужденный закрадывающимися подозрениями, и с ужасом вижу, что не только отдельные порталы, кариатиды, башни, не только прекрасные дворцы и пышные особняки, но целые нагромождения домов, огромные куски кварталов с их вросшими друг в друга крышами, трубами, ажурными решетками, увитыми плющом балконами исчезли навсегда! Соседние дома, обнажившие свои уютно целые столетия примыкавшие к погибшим зданиям стены, теперь подперты лесом балок, напоминающим о примитивных конструкциях.

Титульный лист книги

Мои тетради были полны набросков и заметок о парижской старине. Много из зарисованного на моих этюдах и закрепленного в эскизах уже не существует! Мне казалось поэтому, что я был обязан присоединить свою работу к общему усилию борющихся за сохранение исторических памятников искусства опубликованием этих строк». 

Итак, художник решил издать книгу своих заметок об исчезнувшей парижской старине, проиллюстрировав ее собственными рисунками. Для Лукомского этот поступок являлся осознанной попыткой противостояния тому, что воспринималось им как вандализм нового века. «Отсутствие любви к родной стране, — писал он, — характеризует наше время. Благородный вкус к минувшей красоте сохранился только в очень узких кругах. Желание массы, любящей мелодрамы в “синема” и наряды от Самаритэн, непреоборимо до тех пор, пока лучшие сыны этой безвкусной толпы будут стоять во главе правительства и находиться среди хозяев города». И это говорится о «толпе» образца 1910 года!

Иллюстрация Г.К. Лукомского

Средства от издания книги автор решил направить на реставрацию великолепного дворца Разумовских в Батурине, заштатном городке Конотопского уезда Черниговской губернии, где в XVIII веке какое­то время находилась резиденция украинских гетманов. «Задумчивый Батуринский дворец, — писал Лукомский, — в своем уединении на высоком берегу речки Сейм величием своей мощной колоннады, всей прелестью своего зодчества не менее великолепен, нежели лучшие строения Парижа».

Таким образом, самим фактом своего появления книга утверждала и подтверждала наличие общей культурной памяти человечества, когда художник из России стремится сохранить для потомков уходящую красоту великого французского города, пытаясь при этом помочь восстановлению памятника, гибнущего в украинской провинции.

Некрасов В.П. Первое знакомство. Из зарубежных впечатлений/ Рис., фот. и оформ. автора. М.: Сов. писатель, 1960. 207 с.: ил.; формат 16,5Ѕ12,5 см. В изд. пер. Тираж 30 000 экз. Согласно существующему порядку, после эмиграции В.П. Некрасова в 1974 году книга была изъята из публичных библиотек и уничтожена

После выхода «Прогулок…» Лукомский прожил ровно сорок лет. Они вместили многочисленные поездки по России и странам Западной Европы, во время которых на свет появились серии архитектурных рисунков; подготовку и выпуск книг об архитектурной старине Вологды, Галиции, Костромы, Петербурга, Италии, Польши; участие в журналах «Старые годы», «Зодчий», «Столица и усадьба», «Аполлон»; службу в инженерных войсках во время Первой мировой войны, работу по описи и реставрации памятников Царского Села после Февральской революции, отъезд на Украину в 1918 году, создание Музея восточного и западного искусства в Киеве, эмиграцию в Константинополь весной 1920­го, жизнь в Венеции, Берлине и Лондоне, сотрудничество в знаменитой «Жар­птице» и, наконец, уход из жизни во Франции — стране, которую он так любил и для сохранения культуры которой так много сделал.

«Первое знакомство» Виктора Некрасова (1960)

Со времен «Хождения за три моря» Афанасия Никитина жанр «путешествий» остается одним из наиболее популярных в отечественной литературе. Если когда­нибудь будет создана «Библиотека русского путешественника», то в нее точно войдут «Письма русского путешественника» Н.М. Карамзина, пушкинское «Путешествие в Арзрум», «Фрегат “Паллада”» И.А. Гончарова, африканский дневник Н.С. Гумилева, а вторую половину XX столетия, вне всякого сомнения, представят книги путешествий В.П. Некрасова (1911—1987).

Титульный лист издания

Странствия Некрасова начались сразу после его появления на свет. Он родился в Киеве, в семье банковского служащего, но детство провел в Лозанне, где мать получала медицинское образование, и в Париже, куда она приехала работать в военный госпиталь после окончания университета. В 1915 году Некрасовы вернулись в Киев. Прокатившиеся по Украине войны и революции не миновали и их: в 1919 году трагически погиб старший брат Виктора — Николай, которого засекли шомполами красные, приняв его за шпиона, так как во время обыска обнаружили в вещах французские книги.

На свободном листе описываемого экземпляра переднего форзаца дарственная надпись черными чернилами: «Дорогому Григорию Борисовичу со всей семьей с самыми хорошими чувствами. А. Некрасов 10/IX 61». На обороте титульного листа владельческого печатка: «Собрание В.Е. Суздалева». Предполагаемый адресат дарственный надписи — Григорий Борисович Хесин (1889—1983), директор Литфонда СССР, впоследствии начальник Всесоюзного управления по авторским правам

После средней школы Виктор окончил архитектурный факультет Киевского строительного института и театральную студию при Киевском театре русской драмы. Работал архитектором, актером, театральным художником. В августе 1941 года ушел на фронт, воевал в Сталинграде, на Украине, в Польше. Был награжден медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды. Демобилизован в звании капитана.

С некоторой долей иронии Некрасов говорил о том, что писателем стал отчасти благодаря ранению в руку: лечащий врач посоветовал разрабатывать пальцы. Так родилась повесть «В окопах Сталинграда». Напечатанная летом­осенью 1946 года в журнале «Знамя», она была удостоена Сталинской премией 2­й степени. Шептались, что имя никому не известного автора собственноручно внес в список награждаемых сам Хозяин. После этого Некрасов мог рассчитывать на безбедную жизнь номенклатурного литератора. Для этого нужно было «всего лишь» согласиться на установленные Системой правила игры. Некрасов их не принял…

Примеры графических иллюстраций из книги

В апреле 1957 года писателю довелось провести три недели в Италии и Франции. Пятнадцать месяцев спустя в июльском и августовском номерах «Нового мира» за 1959 год были опубликованы некрасовские заметки об этом путешествии — «Первое знакомство». Вскоре издательство «Советский писатель» напечатало их отдельной книгой. Иллюстрировали ее рисунки и фотографии автора, что придавало изданию особую ценность: в изящных графических и фотозарисовках читатели легко узнавали места, о которых говорилось в тексте.

Этот путевой дневник, который и сейчас воспринимается как хорошая, качественная проза, для того времени был особенно необычен: он отличался ясным и лаконичным языком повествования, остроумными и содержательными отступлениями, но, пожалуй, более всего тоном рассказа — свободным, независимым и очень доброжелательным по отношению к людям, живущим по другую сторону «железного занавеса».

Уже этой первой своей книге путевых впечатлений Некрасов с полным основанием мог бы дать название, появившееся гораздо позже, — «Записки зеваки». Как, например, изящно и раскованно он говорит о городе своего детства — Париже: «Самое, пожалуй, поразительное в нем то, что он совсем не кажется чужим. Даже не зная языка, как­то сразу и легко начинаешь в нем ориентироваться.
У него, правда, очень компактная и легко запоминающаяся планировка. Но дело не в этом. Просто это свойство самого города. В этом его обаяние».

Пример фотографической иллюстрации

С точки зрения официальной идеологии книга имела всего один недостаток, но для советского литератора самый страшный — она была наполнена внутренней свободой автора. Неслучайно следующие путевые очерки — «По обе стороны океана» — подверглись ожесточенной критике центральной советской прессы. В «Известиях» от 19 января 1963 года появилась анонимная статья с красноречивым названием «Турист с тросточкой», написанная, как стало известно впоследствии, «золотым пером партии» — известным журналистом­международником Мэлором Стуруа. В ней, в частности, говорилось: «Совершенно непонятно, как умудренный советский писатель не увидел разительных социальных контрастов и классовых противоречий… военного психоза, разжигаемого империалистическими кругами».

Затем были критические выпады Н.С. Хрущева в речи на пленуме ЦК КПСС («это написал поэт Некрасов, но не этот Некрасов, а тот Некрасов, которого все знают»), его выступление в день 25­летия расстрела евреев в Бабьем Яре, исключение из КПСС с формулировкой «за то, что позволил себе иметь собственное мнение, не совпадающее с мнением партии» и, наконец, эмиграция: сначала — в  Цюрих, оттуда в Париж.

Оказавшись в 1974 году в Европе, Виктор Некрасов использовал любую возможность, чтобы повидать мир. Он издал еще несколько книг своих путевых заметок. В одной из них он задавался вопросом: «Ну почему нельзя человеку поехать в Париж, когда ему этого хочется? Почему об этом говорится, как о чем­то несбыточном? Почему Амстердам, Брюгге и тот же Париж набиты летом до отказа мальчишками и девчонками всех национальностей, а русских если иногда и увидишь, то сразу отличаешь по какой­то запуганности и сбитости в кучку? Почему?»

О том, что наступили времена, когда его соотечественники обрели столь ценимую им свободу передвижения, писателю узнать не довелось. Он умер в Париже 3 сентября 1987 года. Странствующий Виктор Платонович Некрасов похоронен на кладбище Сент­Женевьев­де­Буа.

КомпьюАрт 8'2011