Из истории российских издательств и изданий

Алексей Венгеров, профессор, докт. техн. наук

В начале сентября в Москве были награждены победители национального конкурса «Книга года». Широкий спектр номинаций, по которым вручались статуэтки, обозначил направления развития российского книгоиздания, а само мероприятие хотя бы на вечер объединило российских литераторов и представителей конкурирующих издательств.
Тенденция к объединению в России наблюдалась и 170 лет назад. Это демонстрирует сборник «Сто русских литераторов», который, как премии, ныне является своеобразным рейтингом писателей того времени.
А 90 лет назад в России существовало одно, но очень крупное издательство, и вручать премии ввиду отсутствия конкуренции было некому; зато можно было выпускать отчеты к юбилеям…

«Сто русских литераторов» (1839-1845)

«Сто русских литераторов» — один из самых амбициозных проектов известного петербургского издателя и книготорговца А.Ф. Смирдина, который в предисловии к первому тому так рассказал о своем замысле: «С давнего времени имел я намерение собрать самые верные портреты известнейших современных литераторов русских и издать это собрание в свет с приложением оригинальной, новой, нигде еще не напечатанной статьи каждого автора и к каждой статье соответственной картинки. Имея значительный запас статей и заказав лучшим художниками в Англии выгравировать и отпечатать портреты и картинки, я приступил к изданию, которое ограничивается числом ста литераторов и предполагается к выходу в свет в десяти томах, по одному в год, если не успею более… В размещении статей принято за правило придерживаться порядка времени доставления их от господ литераторов и получения из Лондона картинок и портретов; другой системы и я не могу себе дозволить».

Сто русских литераторов. Тома 1-3. СПб.: Изд. книгопродавца А. Смирдина, 1839-1845. Том 1 (Бестужев, Давыдов, Кукольник, Пушкин и др.). (СПб.: Тип. А. Смирдина, 1839). 830 с.: 10 л. портр., 10 л. ил. Том 2 (Булгарин, Вельтман, Загоскин, Крылов и др.). (СПб.: Тип. Бородина и Ко, 1841). 696 с.: 10 л. портр., 10 л. ил. Том 3 (Бенедиктов, Бегичев, Михайловский-Данилевский, Ушаков и др.). (СПб.: Тип. Э. Праца, 1845). 692 с.: 10 л. портр., 12 л. ил. В трех одинаковых полукожаных переплетах середины XIX в. На корешках золототисненые заглавия и номера томов. Крышки обтянуты плотной тканью. По ткани тиснены геометрические рамки с орнаментальными уголками. Формат издания 24,5x15,5 см. В верхней части тит. л. выдавлены книгопродавческие ярлыки: «Книгопродавец А.П. Ступин в Москве». Сохранены все иллюстрации, в том числе изымавшийся цензурой портрет А.А. Бестужева-Марлинского. Большая редкость

Увлеченный идеей создать масштабную панораму отечественной словесности, Смирдин не жалел денег для своего детища. Прекрасные иллюстрации, лучшие шрифты, дорогая бумага — всё говорило о том, что новое издание должно занять исключительное место на российском книжном рынке. Известно, что только на первый том было израсходовано около 40 тыс. руб. Поначалу казалось, что траты себя оправдают: первую книжку, действительно, составили произведения популярных поэтов и прозаиков: А.С. Пушкина, Д.В, Давыдова, Н.А. Полевого, Н.В. Кукольника, А.А. Александрова (под этим псевдонимом печаталась «кавалерист­девица» Надежда Дурова) и др. Однако, как оказалось, принцип размещения произведений в соответствии с «временем доставления их от господ литераторов» себя не оправдал, на что указал в своей рецензии В.Г. Белинский. Упрекая издание в отсутствии «всякого плана, всякого порядка», он писал: «Кто попался первый, того и давай сюда, отчего и составилось общество, члены которого не могут довольно надивиться тому, как они сошлись вместе. Старые писатели смешаны с новыми, гениальные с бездарными, знаменитые с неизвестными, хорошие с плохими».

Титульный лист 1-го тома «Ста русских литераторов». Здесь же — владельческий штемпель фиолетовыми чернилами «А.С. Панафидиной»

«Сто русских литераторов» успеха не имели: вышли только три тома из запланированных десяти. Крах сборника явился первым в череде неудач, которые в конце концов привели к разорению и закрытию издательства А.Ф. Смирдина — одного из лучших в России первой половины XIX века.

Среди библиофилов особенно ценятся комплекты «Ста русских литераторов», которые не подвергались цензурным изъятиям, связанным с публикацией в первой книжке двух повестей А.А. Бестужева­Марлинского (1797—1837). Известный прозаик и литературный критик, соиздатель альманаха «Полярная звезда», участник Северного тайного общества, Бестужев 14 декабря 1825 года привел на Сенатскую площадь часть Московского полка, после разгрома восстания скрылся, однако на следующий день явился с повинной. Его приговорили к смертной казни, но помиловали, и после года заключения в крепости он был сначала отправлен на поселение в Якутск, а затем переведен на Кавказ рядовым с указанием не повышать в чине независимо от услуг. В 1830 году ему разрешили печататься под псевдонимом «Александр Марлинский». 7 июня 1837 года А.А. Бестужев­Марлинский погиб в бою при высадке на мыс Адлер. Тело его обнаружить не удалось, и еще долго сначала на Кавказе, а потом и в Петербурге ходили слухи, что писатель­декабрист остался жив, находится у горцев и даже сражается в их рядах против правительственных войск.

Гравюрный портрет А.С. Пушкина. Портреты и иллюстрации — выполненные в Англии гравюры с оригиналов А.П. и К.П. Брюлловых, К.К. Зеленцова, А.И. Ладюрнера, А.П. Сапожникова и др.

Для «Ста русских литераторов» Смирдин выбрал оставшуюся незавершенной «кавказскую» повесть Бестужева­Марлинского «Мулла­Нур». В ней рассказывается о благородном разбойнике­горце, который спасает русского путешественника, хотя и понимает, что он  — враг. Предложив спасенному разделить с ним трапезу, Мулла­Нур говорит: «Не чуждайся ничьего хлеба — это дар Аллаха, а не человека, и, преломив его со мной, не обяжешься мне приязнью. Этим же самым кинжалом, которым отрежешь ты кусок, можешь пробить мое сердце, когда служба твоя того потребует, и я не обвиняю тебя». Действие второй повести, «Месть», происходит в столичных салонах.

Гравюрный портрет А.А. Бестужева-Марлинского

Обе повести были напечатаны под подлинным именем Бестужева и, согласно плану издания, предварялись гравированным портретом автора. Это спровоцировало скандал, о котором М.А. Корф, соученик А.С. Пушкина по Царскосельскому лицею, в то время исполнявший обязанности государственного секретаря, так впоследствии рассказал в своих воспоминаниях: «Александр Бестужев… и во время ссылки продолжил писать повести, которые выходили в свет под псевдонимом Марлинский. Многие тогда восхищались произведениями его бойкого, хотя всегда жеманного пера, никто, однако, не смел печатно поднять завесы с его псевдонима, и фамилии Бестужева в литературном мире, как и в мире политическом, давно более не существовало. Вдруг в 1839 году в изданном книгопродавцем Смирдиным уже после смерти Бестужева сборнике под заглавием “Сто русских литераторов” при одной из оставшихся после него повестей… издатель приложил портрет автора с выгравированной под ним подписью facsimile: “Александр Бестужев”. Государь, до сведения которого это дошло, крайне разгневался, на что, конечно, имел полное основание: ибо таким образом черты и подпись государственного преступника, умершего и политически и физически, увековечивались в потомстве в виду правительства и как бы в насмешку над правосудием и его карою.

Пример иллюстрации повести «Мулла-Нур» А.А. Бестужева-Марлинского

Портрет придворного историографа генерал-лейтенанта А.И. Михайловского-Данилевского

Обратились, натурально, прежде всего к цензору; но он в отношении к выпуску помянутого портрета сослался на разрешение, полученное им из III Отделения Собственной Его Величества Канцелярии, а по справке в III Отделении оказалось, что разрешение дано было статс­секретарем А.Н. Мордвиновым, который в то время управлял этим Отделением. Государь, и прежде не жаловавший Мордвинова, приказал тотчас его уволить от службы».

Утверждают, что портрет декабриста принес императору великий князь Михаил Павлович, которого особенно возмутило, что государственный преступник оказался удостоен изображения наравне с другим автором «Ста русских литераторов» — придворным историографом генерал­лейтенантом А.И. Михайловским­Данилевским. Как выразился великий князь, «вместе с генералом поместили и бунтовщика». Николай I высказался еще более определенно: «Его развесили везде, а он хотел нас перевешать». Следствием монаршего гнева явилось грозное предписание изъять портреты Бестужева из всех непроданных экземпляров сборника.

Представленные в публикации три тома «Ста русских литераторов» находятся в идеальном состоянии и изъятий не имеют.

«Государственное издательство за пять лет» (1924)

«Госиздат является одним из рычагов пролетарской диктатуры» — этот тезис мог  бы стать эпиграфом к сборнику «Государственное издательство за пять лет», выпущенному весной 1924 года к юбилею самого крупного на тот момент советского издательского объединения.

ГИЗ возникло в мае 1919 года в Москве путем слияния Издательства ВЦИК, Издательства Московского совета, Издательства Петроградского совета, московского издательства «Коммунист» (образованного, в свою очередь, из издательств «Жизнь и знание», «Волна» и «Прибой»), Литературно­издательского отдела Наркомпроса РСФСР и ряда кооперативных издательств.

Государственное издательство за пять лет. М.: ГИЗ, 1924. 173 с.: 27 ил. — фотографий, диаграмм, 30 л. прил. — воспроизведений издательских обложек и иллюстраций в изданиях ГИЗа 1919-1924 гг. Диаграммы работы А. Куровского. В издательской обложке работы Б. Титова. Формат 22x15 см. Тираж 3500 экз.

Несмотря на то что среди главных задач вновь созданного гиганта назывались регулирование скудных в то время запасов бумаги и координация небогатых типографских возможностей, было очевидно: рождался новый идеологический монстр. Впрочем, те, кто стоял у его истоков, этого и не скрывали.

По свидетельству одного из первых руководителей ГИЗа Н.Л. Мещерякова (1865—1942), инициатором централизации издательских процессов в Советской России стал В.И. Ленин. В разговоре с делегатами Первого съезда советских журналистов он заявил: «Литература — могучее оружие пропаганды, и руководство ею в настоящий период должно находиться в руках государства. Руководство должно быть в руках государственного издательства. Это  одна из его задач».

«Буржуазия не стеснялась обращать оружие науки и литературы против ставшего у власти пролетариата, — прокомментировал ленинскую мысль Мещеряков. — Надо было вырвать у нее это могучее оружие; надо было овладеть наукой и литературой, взять их в свои руки и сделать их орудием борьбы за революцию, с одной стороны, и средством поднятия культурного уровня трудящихся — с другой».

Фирменный знак Госиздата

«На войне как на войне», а потому только что возникший ГИЗ, помимо собственно издательских функций, стал осуществлять контроль над другими издательствами, распределять заказы на типографские работы и бумагу, оставив наркоматам и ведомствам право выпуска лишь специальной литературы, и крупнейшие кооперативные издательства влились в ГИЗ, который к 1921 году насчитывал свыше 50 местных отделений.

О том, сколь значимой виделась роль Госиздата руководству страны, свидетельствует назначение директором объединения В.В. Воровского (1871—1923) — «золотого пера партии», члена РСДРП с 1894 года.

Примеры выходивших в Госиздате в начале 1920-х годов книг, имеющих отношение к вождям мировой революции

В редакционную коллегию вошли лучшие литераторы­большевики: Н.И. Бухарин, М.Н. Покровский, И.И. Скворцов­Степанов. Один из гизовских функционеров вспоминал о политике, проводимой Воровским на новом посту: «Это был человек решительный и непреклонный там, где надо было защищать революцию. Он твердой рукой безжалостно сжимал литературу и литераторов, когда они пытались вредить делу революции. Но он делал это с таким мягким, добродушным видом, который не обижал получившего отказ литератора, не отталкивая его безнадежно в лагерь контрреволюции, а наоборот, заставлял задумываться и искать путей соглашения с советской властью и революцией».

Воровский «добродушно» «сжимал литературу и литераторов» в течение года. Назначенный советским полпредом в Италии, он уехал к месту службы и вскоре был убит в Лозанне членом боевой белогвардейской организации.

Когда не было программы Excel, графики успехов Госиздата выполнялись художниками в виде гравюр

Объединяя функции государственного издательского предприятия и управления по делам печати, ГИЗ за короткое время превратился в крупнейшего поставщика полиграфической продукции: в отдельные годы на его долю приходилось до 60­70% выпущенной в стране литературы. Авторы сборника говорят об этом с упоением: «Госиздат — самое разнообразное и самое большое издательство в мире. Десять миллиардов страниц, которые заключаются в выпущенных нами за пять лет книгах, не могут быть только материалом для увлекательных статистических упражнений. Если статистики вычисляют, сколько раз этой продукцией Госиздата можно опоясать земной шар и нельзя ли при ее помощи связать Луну с Землей как ременной передачей, — за этими цифрами мы должны прежде всего видеть читателя. 10 000 000 000 страниц читались и не раз, и не два. Наши цифры надо множить на число читателей каждой отдельной книги. При развитии библиотек, изб­читален, коллективных покупок и подписки этот коэффициент будет очень значителен».

Предметом особой гордости пишущих является ассортимент издательства, в котором, как говорится в обзоре, на первом месте по тиражам стоит политическая литература: «Книга — хороший плуг, медленно, но верно поднимающий пласт за пластом. Трудно учесть весь размах того огромного культурного сдвига, который произошел и продолжается на наших глазах. Многие сотни тысяч таких книг, как “Азбука коммунизма”, “Русская история” М.Н. Покровского, беспрерывные переиздания “Коммунистического манифеста”, десятки тысяч экземпляров “Капитала” и, в особенности, сочинений В.И. Ленина, издание которых вскоре дойдет до 100 000 экземпляров и больше, — поглощаются страной в огромном количестве».

Издание книги Марины Цветаевой

Однако, будучи универсальным издательством, ГИЗ выпускал также учебники, словари, справочники, отечественную и зарубежную беллетристику, поэтические сборники, труды по философии, экономике, естественным и точным наукам.

В каталогах Госиздата и его отделений соседствовали имена Ф. Энгельса и Л.Д. Троцкого, Ч. Дарвина и Д.И. Менделеева, А.И. Герцена, Р. Киплинга, В.В. Маяковского, Д. Лондона, С.А. Есенина, М.И. Цветаевой…

В годы НЭПа ГИЗ стал трестом на хозрасчете. Новые формы хозяйствования позволили сделать предприятие прибыльным. Появились планы превратить его в концерн, объединяющий издательства, типографии, товаропроводящую сеть и бумагоделательную фабрику.

Но в политизированном государстве свои законы: в связи со стремлением власти более жестко контролировать все виды печатной продукции в 1930 году Госиздат преобразовали в Объединение государственных книжно­журнальных издательств РСФСР (ОГИЗ). В 1949 году, на очередном витке сталинских реформ, ОГИЗ растворился в Главном управлении по делам полиграфической промышленности, издательств и книжной торговли при Совете министров СССР. Заложенная в 1919 году идея была доведена до логического завершения: Главполиграфиздату подчинялись все типографии, издательства и книготорговые организации страны независимо от их ведомственной принадлежности.

КомпьюАрт 9'2011