Ткани тоже не горят

«Русская история. Кострома» и «300 лет тому назад» (1913 год)

Алексей Венгеров, профессор, докт. техн. наук

В 2013 году в России отмечают 400-летие царской династии Романовых, правившей страной более трех веков до 1917 года. Всесловный Земский собор в Москве 21 февраля (по старому стилю) 1613 года избрал на царство 16-летнего боярина Михаила Федоровича и принес всенародную клятву верности новому царскому роду.
В Успенском соборе Московского Кремля 11 июня 1613 года состоялось венчание на царство первого царя династии Романовых.
Этими событиями завершился период Смутного времени на Руси. За время правления Михаила Федоровича к Руси присоединились земли Нижнего Урала, Прибайкалья, Якутии и Чукотки вплоть до Тихого океана. Царь Михаил Романов правил до 1645 года. Похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля.

Ткань — не самый удобный материал для изготовления книжного листа, а потому цельнотканевые книги встречаются весьма и весьма редко. Как правило, это единичные экземпляры, создававшиеся в особых, нередко экстремальных условиях. Известны самодельные книги, написанные на случайных кусках ткани сажей и даже кровью заключенными в тюрьмах, солдатами в окопах, жертвами кораблекрушений, выброшенными на незнакомый берег. Существуют и другие тканевые книги — праздничные, подносные, парадные. Так, в 1887 году лионские ткачи, считавшиеся одними из лучших не только во Франции, но и в мире, желая продемонстрировать собственное мастерство, сотворили своего рода шедевр ткацкого искусства — шелковый молитвенник. На его серых шелковых страницах черным шелком были вытканы текст и иллюстрации. В России попытки изготовления (более того — тиражирования!) книг ткацким способом предпринимались московской Прохоровской Трехгорной мануфактурой.

Два редких экземпляра русских цельнотканевых книг. Изготовлены к празднованию 300-летия Дома Романовых: а — Русская история. Кострома. Москва: Издание Т[оварищест]ва Прохоровской Трехгорной м[ануфактуры], [1913]. 20x11 см. Набивной батик. Печатано в 7 красок на грунтованной ткани. Тираж: 100 экз.; б — 300 лет тому назад. Москва: Издание Т[оварищест]ва Прохоровской Трехгорной м[ануфактуры], [1913]. 16x19 см. Набивной батик. Печатано в 7 красок на грунтованной ткани. Тираж: 100 экз.

Одно из старейших и крупнейших текстильных предприятий России, Прохоровская Трехгорная мануфактура, чаще называемая в народе Трехгоркой, основана была в 1799 году сыном монастырского крестьянина Троице­Сергиевой лавры Василием Ивановичем Прохоровым. Разбогатевший на производстве и продаже пива, ставший к тому времени московским купцом третьей гильдии, Прохоров решил вложить весь капитал в создание мастерской по набивке ситцев, так как этот вид деятельности, согласно семейному преданию, больше соответствовал его нравственным убеждениям истого старообрядца.

Изображения на тканях: а — московский и костромской гербы, б — герб Дома Романовых

Прохоровская ситценабивная фабрика, ставшая семейной и из поколения в поколение переходившая от отца к сыну, быстро развивалась: в 1816 году на ней приступили к производству хлопчатобумажных тканей на ручных ткацких станках, тогда же «на Трех горах»  была учреждена первая в России мануфактурная ремесленная школа, впоследствии преобразованная в мануфактурно­техническое училище. С 1842 года Прохоровы наладили машинное производство набивных хлопчатобумажных тканей в специально построенном каменном корпусе. Со временем появились механическая ткацкая и прядильная фабрики, прекрасно оборудованная химико­аналитическая лаборатория, граверная, рисовальная и аэрографная мастерские. Как свидетельствуют документы, к началу ХХ столетия «на фабриках Товарищества “Прохоровская Трехгорная мануфактура” вырабатывались лучшие в стране сатины, выпускались батист, фланель, мебельные ткани, шелковые и шерстяные изделия (3 млн кусков в год на сумму до 33 млн руб.). Ручным способом производились персидские ситцы, саксонские платки, одеяла, шали, шарфы, дорожки, скатерти. Кроме того, товарищество содержало вечернюю и воскресную школы, дома­спальни для 4,5 тыс. рабочих, баню, прачечную, родильный дом на 22 места, ясли и детский сад, амбулаторию, аптеку, больницу, санаторий в Покровском­Стрешневе для выздоравливающих рабочих на 40 человек, выплачивало пенсии рабочим и служащим».

Во главе предприятия в то время стоял праправнук основателя семейного дела — Николай Иванович Прохоров. Выпускник Московского университета, кандидат прав, мануфактур­советник, один из образованнейших людей своего времени, он являлся не только главой Трехгорной мануфактуры, но также членом правлений Московско­Кавказского нефтяного промышленно­торгового товарищества, Ярцевской мануфактуры бумажных изделий А. Хлудова, членом советов Московского купеческого банка, Русско­Азиатского банка, Московского торгового банка, членом Московского отделения Совета торговли и промышленности, выборным Московского биржевого общества, гласным Московской городской думы, членом советов Московского прядильно­ткацкого училища и Московского автомобильного общества, казначеем попечительского совета Иверской общины сестер милосердия.

Обладавший великолепной деловой предпринимательской и купеческой хваткой, Н.И. Прохоров уделял самое пристальное внимание не только качеству, но и разнообразию выпускаемого Трехгорной мануфактурой товара, порой вторгаясь в области, по тем временам запретные.

Современный исследователь С.И. Григорьев в работе «Придворная цензура предметов широкого потребления» рассказывает об одном таком случае: «Одним из видов деятельности цензуры Министерства Императорского Двора являлась цензура предметов широкого потребления с изображениями членов императорской фамилии. Принципиальным для придворной цензуры стоял вопрос, возможно ли будет использовать данный товар “в утилитарных целях”, то есть в быту. В этом случае однозначно следовал отказ. Этот запрет получил и нормативное подтверждение. Ему предшествовал очень характерный для того времени казус. Осенью 1894 года Московским цензурным комитетом в Министерство двора были представлены портреты наследника Николая Александровича и его невесты Александры Федоровны, предназначенные для печатания на платках Прохоровской Трехгорной мануфактуры. В соответствии с существующими правилами они были запрещены. Тем не менее в апреле следующего, 1895, года эти платки появились в широкой продаже в обеих столицах. На посланный запрос, кто и когда разрешил эти платки, Московский цензурный комитет сообщил, что они выпущены с личного разрешения московского генерал­губернатора великого князя Сергея Александровича. Дядя императора, одна из наиболее влиятельных высочайших особ, великий князь мог позволить себе не считаться с устоявшимися цензурными правилами. Министр двора не решился начать разбирательство и, не делая всеподданнейшего доклада, приказал разрешить их дальнейшую продажу — в виде исключения. Однако во избежание подобных проколов в дальнейшем в Министерство внутренних дел было представлено отношение о недопущении подобного в дальнейшем. Результатом стало циркулярное извещение, уведомляющее губернаторов “о недозволении к обращению в продаже, без соответствующего заключения Министерства, предметов, имеющих в домашнем обиходе утилитарное значение, с изображением на них портретов Их Императорских Величеств”. Это правило формально оставалось в силе вплоть до 1917 года».

Не исключено, что именно воспоминания об этой истории заставили правление Трехгорной мануфактуры отказаться oт размещения изображений здравствующих членов императорской семьи в двух цельнотканевых книгах, подготовленных по случаю трехсотлетнего юбилея дома Романовых. Три века царствования романовской династии отмечались в России с невиданным размахом. Грандиозные торжества начались в Петербурге 21 февраля 1913 года, продолжились в мае (тогда Николай II с семьей проплыл по Волге от Нижнего Новгорода до родовой вотчины Романовых — Костромы) и достигли кульминации в Москве, где на переполненной людьми Кремлевской площади, под шумное одобрение «моря голов», царь поклонился толпе, благодаря русский народ за три века совместного служения Отечеству.

«Трехсотлетний юбилей стал еще одним поводом для массового производства сувениров, — пишет современный историк. — Количество и ассортимент “китча”, предназначенного для народных празднеств, вызывали опасения у чиновников Министерства двора, но явно не беспокоили императора и императрицу».

Цветистые тканевые книжицы, подготовленные к юбилею династии Прохоровской мануфактурой, по замыслу и исполнению вполне вписываются в этот ряд сувенирной продукции. По сути, это  тканые лубки. Дом бояр Романовых, Кремлевский дворец в XVII столетии, Ипатьевский монастырь, царский трон, группы бояр и стрельцов, сцена смерти Ивана Сусанина — художники Трехгорки тиражировали на ткани хрестоматийные изображения главных мест, персонажей и событий, связанных с избранием на царство и восшествием на престол Михаила Федоровича Романова. Вместе с другой продукцией Товарищества тканевые книги были показаны во время визита императорской семьи в Кострому на колоссальной индустриальной ярмарке, организованной земством и проходившей под председательством московского промышленника С.М. Третьякова.

«Торжества 1913 года потрясли воображение современников. Праздник династии Романовых остается народным праздником, — писал репортер одной из европейских газет. — Жизнь за царя по­прежнему играется и всегда будет играться на великой народной сцене».

Не прошло и пяти лет, как репертуар «великой народной сцены» переменился: на подмостки русской истории вышли иные герои.

Но глава московской Трехгорной мануфактуры Николай Иванович Прохоров этого уже не увидел. Избранный в начале Первой мировой войны Председателем организационно­испытательной комиссии по устройству Московского военно­промышленного завода, он, почувствовав недомогание, не послушал советов врачей, продолжал работать и умер от осложнения болезни 19 сентября 1915 года.

А Трехгорка продолжала жить. В 1918 году ее национализировали, и она превратилась в Московский хлопчатобумажный комбинат. В 1930­е годы среди прочей ее продукции значились тканые портреты И.В. Сталина с подписями под ними. Ныне это — Акционерное общество «Трехгорная мануфактура».

КомпьюАрт 3'2013