«Русский книжный знак» Василия Верещагина (1902 год)

Алексей Венгеров, профессор, докт. техн. наук

Экслибрис (в пер. с лат. ех libris — из книг) — это книжный знак, указывающий на принадлежность издания к определенной библиотеке. Чаще всего встречаются экслибрисы в виде бумажных ярлыков или штемпелей, которые наклеивают или наносят преимущественно на внутреннюю сторону переплета. Считается, что первые экслибрисы появились в Германии вскоре после изобретения книгопечатания. За прошедшие пять столетий искусство экслибриса развивалось неравномерно, сейчас оно переживает расцвет: над созданием таких знаков стали работать знаменитейшие художники, появились посвященные им ученые труды, каталоги и даже поэмы, их начали страстно и азартно коллекционировать. Сегодня в различных городах России существуют клубы экслибрисистов, проводятся специализированные аукционы, в Москве создан Музей экслибрисов. И теперь уже трудно представить, что российская история изучения экслибриса началась чуть более века назад с книги «Русский книжный знак» В.А. Верещагина.

Камергер, впоследствии гоф­маршал, помощник статс­секретаря Государственного совета Василий Андреевич Верещагин вошел в историю отечественного книговедения как библиофил­аристократ. Именно его утонченность прежде всего отмечал в своих воспоминаниях художник А.Н.  Бенуа: «Одно преимущество должно быть сохранено за Верещагиным — это его глубокий европеизм, какая­то особая широта восприятия, какое­то очень тонкое внимание к своему предмету и при этом та совершенно особенная “элегантная сдержанность” приемов в изложении, в стиле, которая свидетельствует о прекрасной воспитанности».

Совершенно иные впечатления от общения с Верещагиным вынес антиквар­букинист Ф.Г. Шилов. «Частым посетителем моей лавки, — пишет он в «Записках старого книжника», — был В.А. Верещагин, собиравший русские иллюстрированные издания. С букинистами он держался высокомерно, считал себя большим знатоком. На основе своего собрания и случайно полученных сведений он составил книгу о русских иллюстрированных изданиях. Когда Верещагин приобрел известность своими книгами “Русская карикатура”, “Веер и грация”, “Старый Львов” и другие, он был приглашен редактировать журнал “Старые годы”».

Несмотря на очевидную враждебность тона, последовательность событий изложена Шиловым довольно точно. Одним из изданий, закрепивших за Верещагиным репутацию крупного библиофила, стала книга «Русский книжный знак», увидевшая свет в 1902 году (рис. 1).

Рис. 1. Верещагин Василий Андреевич (1859/1861—1931). Русский книжный знак. Санкт-Петербург: Печатня Р. Голике, 1902. [4], 84, [2] с.
с иллюстрациями. В полукожаном переплете начала ХХ века (а) с сохранением печатной обложки работы Л.С. Бакста (б). Вставки на крышках переплета и форзацы — цветной вощеной бумаги «павлиний хвост». З0×19,5 см. Тираж — 925 экземпляров в 6 состояниях, в том числе 10 именных и 40 нумерованных. Описываемый экземпляр принадлежит к 250, имеющим в тексте 105 воспроизведений экслибрисов синей краской (в)

Автор указывает, что труд этот является «первым в своем роде», и признает его краткость и недостаточность ввиду «скудости материала и полнейшей неисследованности обсуждаемого предмета в нашей библиографической литературе». Тем не менее в книге делается попытка проследить историю русского экслибриса, истоки которого Верещагин видел во владельческих надписях на средневековых рукописях. Далее рассказывается о крупных библиотеках петровского времени и о первом русском экслибрисе: по мнению Верещагина, он был сделан для сподвижника Петра князя Д.М. Голицына.

Рис. 2. Примеры экслибрисов

Автор особенно подробно останавливается на проблеме изучения, систематизации и собирания экслибрисов (рис. 2). Рассказав, что первая коллекция книжных знаков появилась в Англии в 1750 году, а вторая и третья — в Германии в 1825 и 1830 годах, он провидчески замечает: «У нас таких коллекционеров пока еще мало, но нет никакого сомнения, что их число будет постоянно расти хотя бы уже по одному тому, что мы отличаемся необычайной склонностью рабски следовать за европейскими модами». Отправив в адрес экслибрисистов эту не слишком справедливую колкость, Верещагин критически разбирает уже имеющиеся классификации коллекций и предлагает собственную: «Большинство коллекционеров, собрания которых мне пришлось пересмотреть, следуют при классификации знаков алфавитному порядку имен их владельцев. Одно из наиболее важных неудобств такой системы заключается в большом количестве безыменных знаков, распределение которых по этой системе затруднительно. Но кроме того, она отличается еще и тем существенным недостатком, что представляет возможность полного смешения экслибрисов совершенно различных по эпохе и типу... Предпочтительнее поэтому, как мне кажется, избрать другой способ классификации и распределять все знаки в коллекции по их типам, а в каждом отдельном типе — по эпохе их появления. Распределение знаков по типам имеет то громадное преимущество, что оно представляет возможность быстро, легко и правильно расположить всякую, даже и весьма значительную, коллекцию в систематическом порядке и совершенно устраняет всегда нежелательное и неизящное смешение произведений различных по содержанию. Подразделение же их по эпохе позволяет наглядно проследить ход развития рисунка и орнамента, осуществляя, таким образом, цель всякой серьезной коллекции, которая должна заключаться в собрании предметов искусства одной или хотя бы нескольких эпох, но по возможности в постепенном ходе его исторического развития».

Рис. 3. Оформление одного из изданий организации «Кружок любителей русских изящных изданий»

Рис. 4. Бланк описания дворцовой коллекции

Книга Верещагина в целом была благожелательно встречена критикой. Вскоре после ее появления Василий Андреевич организовал «Кружок любителей русских изящных изданий» (рис. 3) — первую русскую, юридически оформленную библиофильскую организацию — и оставался его бессменным руководителем во всё время существования — вплоть до 1917 года. После Февральской революции Временное правительство поручило ему заинвентаризировать и привести в порядок исторические ценности, хранившиеся в Зимнем дворце.

Составив подробные описи, проведя фотосъемку значительной части дворцовой коллекции, Верещагин и его коллеги создали бесценный документ (рис. 4), благодаря которому можно составить представление о памятниках культуры, не сохранившихся до наших дней, так как многое из наполнявшего залы императорской резиденции впоследствии оказалось уничтожено, разграблено или распродано.

В 1917­1918 годах В.А. Верещагин возглавлял Комиссию по охране памятников искусства. Эмигрировал из Советской России, когда появилась возможность. В последние годы жизни руководил Обществом друзей русской книги в Париже. Как писал Бенуа, «несмотря на свое тяжелое положение, он и в эмиграции умел сохранять свое достоинство и всё то благородство смирения, которое составляло основную прелесть его характера».

КомпьюАрт 6'2013