Каталог на долгую память

Алексей Венгеров, профессор, докт. техн. наук

Ровно сто лет прошло с тех пор, как увидели свет предлагаемые читателю два издания-каталога. С точки зрения типографского искусства они выполнены мастерски.
Прекрасно изданный, богато иллюстрированный каталог «Выставка 1812 года» — это величественный памятник блестяще реализованному замыслу и в то же время — мечте, которая так и осталась неосуществленной…
Вторая, также вышедшая в 1913 году, книга «Пакетовые табакерки Императорского фарфорового завода» демонстрирует постоянство интереса российского читателя к своей истории и бытовой культуре XVIII века.

«Выставка 1812 года» (1913 год)

Каталог издан Комитетом по постройке в Москве Музея 1812 года. Указ о создании такого музея был подписан Николаем II 26 января 1908 года. Через несколько месяцев на первом заседании оргкомитета определились основные направления работы: формирование музейной коллекции и поиск помещения, где ей предстояло экспонироваться. Предполагалось, что открытие музея станет одним из главных событий в программе празднования столетнего юбилея Отечественной войны. К сожалению, решение о передаче музею части здания Арсенала в Московском Кремле было принято только в 1911 году, а состояние выделенных залов оказалось таким, что без длительного и дорогостоящего ремонта о размещении в них коллекций не могло быть и речи.

Выставка 1812 года. Иллюстрированное издание под редакцией В. Божовского. [Устроитель —] Высочайше утвержденный Особый комитет по постройке в Москве Музея 1812 г. Москва, Товарищество скоропечатни А. Левенсон, 1913. 603 с. с ил., 28 л. ил., [4] с. с ил. — реклама этого же издания. 37,2Ѕ25,8 см. Толщина блока 5,2 см. В пергаменном переплете работы московского переплетчика Гринберга. Обложки и корешок сохранены в переплете. На корешке кожаная наклейка с тисненым золотом заглавием издания. Для России пергаменные переплеты редки

Однако если не музей, то хотя бы временную выставку следовало организовать непременно. Устроители остановили свое внимание на Историческом музее — едва ли не единственном публичном здании города, которое могло принять подобную экспозицию.

История создания выставки может служить примером того, как реализовывались в России начала ХХ века крупные культурные проекты общенационального значения — в тесном сотрудничестве государства, общественных организаций и частных лиц. Так как проект разрастался на глазах, был созван расширенный выставочный комитет, куда помимо 11 «отцов­основателей» Музея 1812 года во­шли также восемь членов от Кружка ревнителей памяти Отечественной войны, два делегата от Франции и четыре представителя «со стороны». Основу экспозиции составили вещи из императорских музеев: Эрмитажа, Зимнего дворца, московской Оружейной палаты, однако приглашение в число организаторов известных коллекционеров — А.А. Бахрушина, С.Н. Цветаева, П.С. Шереметева, П.И. Щукина — обеспечило участие в выставке крупных личных собраний. Кроме того, Комитет разослал свыше 350 писем частным лицам и организациям, в распоряжении которых имелись ценные исторические документы и реликвии. Одновременно в 95 столичных и провинциальных газетах и журналах поместили призывы к населению принять посильное участие в обустройстве сначала выставки, а впоследствии и Музея 1812 года.

Примеры фотоиллюстраций издания

Результат превзошел все ожидания. Материалов накопилось столько, что они не уместились в просторной анфиладе Исторического музея. Всего залов было девять: 1) Александра I; 2) Героев Отечественной войны; 3) Бородинский; 4) Москвы 1812 года; 5) Отступления французской армии; 6) Французской армии; 7)  Наполеона; 8) 1813­го, 1814­го и 1815 годов и, наконец, 9) Юбилейный.

Шпага Александра I, подаренная ему в Эрфурте Наполеоном, напрестольное Евангелие из императорской походной церкви, дорожный самовар М.И. Кутузова, знамена, награды, мундиры, личные вещи прославленных полководцев, военные трофеи, оружие, посуда, портреты, документы, карты, лубки, батальные полотна — всё это, собранное воедино, поражало воображение. Неслучайно на выставке побывало колоссальное по тем временам число посетителей — 42 194.

Публикация аннотированного иллюстрированного каталога подводила итог работе выставки. Любопытно, что издание предлагало не только подробное описание экспозиции, но и перечень документов, которым места в залах не хватило. Что касается иллюстраций, то, стремясь показать как можно больше неизвестных материалов, авторы­составители решили воспроизвести в основном предметы из частных собраний, труднодоступные не только широкой публике, но и специалистам. Заключал том «Список высочайших особ, официальных и частных лиц и учреждений, принесших в дар предметы и документы, из которых оборудовался Музей 1812 года». Предполагалось, что после завершения ремонта здания Арсенала все эти уникальные дары лягут в основу постоянной экспозиции Музея 1812 года.

Иллюстрация: портрет российского императора Александра I

История рассудила иначе: Первая мировая война отложила дату открытия музея, а потрясения 1917 года и вовсе заставили забыть о нем. Материалы, экспонировавшиеся на выставке, в том числе и принадлежавшие частным лицам, пополнили собрание Исторического музея. Единственным напоминанием о несостоявшемся Музее Отечественной войны остался каталог «Выставка 1812 года», который давно ценится знатоками как редкость.

«Пакетовые табакерки Императорского фарфорового завода» Сергея Казнакова (1913 год)

Сын крупного сановника Николая Геннадиевича Казнакова, в разные годы занимавшего посты киевского губернатора, генерал­губернатора Западной Сибири и члена Государственного совета, Сергей Николаевич Казнаков, в отличие от отца, не стал делать карьеры. Блестящий морской офицер, он, прослужив какое­то время на крейсере «Дмитрий Донской», входившем в состав Тихоокеанской эскадры, вышел в отставку, чтобы заняться собирательством. Его влек к себе «русский» XVIII век, особенно екатерининская эпоха, и за короткое время Казнаков добился впечатляющих результатов.

В 1903 году 38­летний коллекционер издал «Краткое описание книг, гравированных портретов и эстампов, миниатюр и медалей, собранных С.Н. Казнаковым», позволяющее говорить об авторе как о крупном специалисте в избранной им области. Судя по «Описанию», библиотека Казнакова была сравнительно невелика — всего около 800 томов, однако ее составляли отборные справочные издания по русской истории и иконографии.

Коллекция портретов Екатерины II, которую Сергей Николаевич начал собирать еще в 1890 году, насчитывала свыше 300 эстампов, среди которых находились несколько экземпляров, не описанных Д.А. Ровинским. Часть гравюр была куплена им при распродаже знаменитой коллекции П.А. Ефремова. Кроме того, Казнакову удалось подобрать уникальное собрание миниатюрных портретов русских государей на эмали, слоновой кости, пергаменте, перламутре. Эту коллекцию дополняли рельефные изображения представителей династии Романовых из золота, бисквита и кости. Наконец, Казнаков собрал практически полный комплект медалей, выбитых в царствование Екатерины II, в серебряных и бронзовых старых экземплярах.

Казнаков С.Н. (1865-?). Пакетовые табакерки Императорского фарфорового завода.
С.-Петербург, тип. «Сириус», 1913. 199 с. с ил., 28 таб. с цв. ил. 24Ѕ17 см. В марокеновом полукожаном переплете без уголков работы С. Давида (S. David). На корешке — ярлык с золототиснеными заглавием и именем автора. Печатные обложки зеленого цвета сохранены. Оформление обложки — Г.И. Нарбута, виньетка на титульном листе — В.Я. Чемберса. Тройной золотой обрез. Форзацы бумаги «павлиний хвост». Тираж — 500 экз. Цена 6 руб.

Об авторитете, которым коллекционер пользовался в среде историков и искусствоведов, говорит то, что он вместе с немногими избранными, «особо сведущими и особенно заинтересованными любителями» — П.Я. Дашковым, В.А. Верещагиным, Д.И. Толстым — был приглашен к работе по подготовке знаменитой Таврической выставки 1905 года.

Вышедшая в 1913 году книга «Пакетовые табакерки Императорского фарфорового завода» демонстрирует постоянство интереса Казнакова к русской истории и культуре XVIII века. Сам Сергей Николаевич так объяснял выбор темы для своего исследования: «Основанный в 1744 году в Санкт­­Петербурге Императорский фарфоровый завод на первых же порах своей деятельности достиг таких блестящих результатов, что многие произведения его, относящиеся к той эпохе, мало чем уступают изделиям других старейших европейских заводов. Между первыми изделиями петербургского фарфорового завода первое место занимают “порцеленовые” табакерки как по количеству, так и по разнообразию своих форм. Объясняется это, с одной стороны, тем, что в середине XVIII века тaбaкерки являлись предметом почти первой необходимости, с другой же — сравнительной легкостью выделки на только что оборудованном заводе мелких вещей, не требовавших ни особого навыка от неопытныx еще мастеров, ни устройства сложных дровяных печей. Выделывались они самых причудливых форм и рисунков: “круглые”, “долговатые” и “овалистые”, “флягловые”, “яйковатые” и “виноградные”, “с ломанидами” и “с репейками”, “наподобие плетюшки”, “розового цвета” (цветка), “ящичка с дорожками”, “наподобие юбки”, “комоды”, “барабаны” и “уточки”, “в манере раковины” и “колыбельки”. Ни на одном европейском заводе порцеленовые табакерки не возделывались в то время в таком количестве. “Пакетошные”, или “пакетовые”, табакерки, самые незамысловатые и простейшие по форме и украшению, относятся к наиболее ранним изделиям завода».

Пример цветной иллюстрации издания — миниатюрный портрет Екатерины II

Долгое время бывшие в большой моде пакетовые табакерки, по мнению автора, интересны не столько в художественном, сколько в бытовом отношении. В книге дана общая характеристика этих изящных фарфоровых безделушек: «Совершенно простые по форме, в большинстве случаев без всякой раскраски и украшений, кроме более или менее роскошной металлической оправы, они изготовлялись на фарфоровом заводе лишь по особым заказам и, как указывает само название их, имеют вид почтового пакета или толстого конверта с надписью­адресом владельца табакерки на крышке и печатью на обороте. Изготавливавшиеся лишь по особому заказу на имя одного точно поименованного лица, русские пакетовые табакерки воспроизводили иногда интересные адреса и курьезные, дышащие духом своего времени обращения, а нередко факсимиле подписи и печати лиц, заказывавших их.

Пример иллюстрации издания

Приглядываясь к тому, что на большинстве пакетовых табакерок обозначены иногородние адреса и названия различных поместий, невольно приходишь к мысли, не распространялась ли у нас эта милая мода на фарфоровые пакеты благодаря возможности вложить в посылаемый из столицы гостинец письмо к кому­нибудь из близких в провинциальном захолустье? Письмо читалось, рвалось, терялось или бережно сохранялось в потайном ящике пузатого бюро, а фарфоровый конверт наполнялся табаком и служил ежечасным напоминанием об отсутствующем друге».

Завершают книгу описания нескольких десятков пакетовых табакерок, обнаруженных Казнаковым в различных музейных и частных коллекциях. Помещенные в качестве иллюстраций превосходные фотографии воспроизводят имена тех, кому эти табакерки предназначались: «Её Императорскому Величеству Елизавете Петровне Самодержице Всероссийской, Государыне Всемилостивейшей»; «Милостивому Государю Графу Григорию Григорьевичу Eгo Сиятельству Орлову, Любителю наук и художеств в Санкт­Петербурге»; «Жене моей Анне Богдановне Её высокородию Тишиной в селе Плоском».

Книга Казнакова не случайно вышла в издательстве «Сириус», принадлежавшем С.Н. Тройницкому. Создатель и первый хранитель Галереи фарфора в Эрмитаже, Тройницкий в том же 1913 году опубликовал в журнале «Старые годы» свое исследование «Фарфоровые табакерки Императорского Эрмитажа», так что научные интересы автора и издателя полностью совпадали.

На переднем форзаце экслибрис парижского коллекционера русского происхождения Александра Семенченкова

Монография Казнакова о пакетовых табакерках вышла тиражом 500 экземпляров. Обложку для издания оформил известный книжный график Г.И. Нарбут. Автор виньетки на титульном листе — В.Я. Чемберс. Цена книги была по тем временам довольно высока — 6 руб., и приобрести ее можно было на складе издательства. Экслибрис на переднем форзаце свидетельствует, что описываемый экземпляр принадлежал одному из крупнейших коллекционеров русской эмиграции Александру Семенченкову, скончавшемуся в середине 1970­х годов в Париже.

КомпьюАрт 8'2013