Шрифты в государственных и частных типографиях XVIII века
Шрифт в России от Петра до наших дней
24 января 1773 года был издан указ о создании типографий при губернских правлениях. Однако спрос в провинции на печатную продукцию был настолько низок, что до 1784 года там не было создано ни одной типографии, кроме открытых еще в 1765 году в Астрахани и Кременчуге, служивших только для мелких казенных заказов.
В 1784 году типографии открылись в Калуге и Ярославле, в 1787-м — в Киеве (не считая церковной при Лавре), в 1788-м — в Тамбове, в 1789-м — в Тобольске. В 90-х годах XVIII века появилось много типографий, но они служили главным образом для казенных надобностей.
22 августа 1776 года указом Екатерины II было «дозволено книгопродавцам Вейтбрехту и Шнору» завести собственную типографию со словолитней, впервые с правом печатания книг на русском языке и с правом их продажи, однако без права продажи кому-либо русских литер. 15 января 1783 года был издан именной указ Екатерины Сенату, давший право всем желающим заводить типографии, где их приказано было «не различать от прочих фабрик и рукоделий». Однако была установлена полная казенная опека: «с наблюдением, однакоже, чтобы ничего в них противного законам Божиим и гражданским, или же к явным соблазнам клонящегося издаваемо не было». После этого указа до конца века, кроме государственных типографий, появилось около 40 частных.
В конце XVIII века в селе Рузаевка Инсарского уезда Пензенской губернии появилась частная типография богатого помещика Струйского, который с роскошью печатал оды собственного сочинения в честь Екатерины (а позже и Павла — на великолепной бумаге и шелке, с прекрасными гравюрами на меди. В это же время отставной бригадир Рахманинов в своем селе Казинке Козловского уезда Тамбовской губернии напечатал сочинения Вольтера (узнав об этом, Екатерина приказала типографию опечатать).
После указа 1783 года выпуск книг, рассчитанных на широкого читателя, по большей части перешел в руки частных издателей. Анализ шрифтового оформления изданий различных типографий второй половины XVIII века показывает, что большинство из них пользовались литерами, заимствованными из типографий Академии наук и Московского университета, или копировали рисунки их шрифтов.
Исключение составляют две группы типографий. К первой из них относятся типографии, которые в своих словолитнях частично перерабатывали рисунки шрифтов типографий Академии наук и Московского университета (в Петербурге — Императорская, Морского кадетского корпуса, Вейтбрехта и Шнора; в Москве — «Селивановского и товарища»). Во вторую группу входят типографии, которые для улучшения оформления своих изданий специально заказывали русские шрифты парижской типографско-издательской фирме семейства Дидо, распространявшей в конце XVIII века словолитную продукцию в большинстве западноевропейских стран. Ко второй группе относятся небольшая петербургская типография Корпуса чужестранных единоверцев и частная типография И.К.Шнора.
Из государственных типографий Петербурга надо выделить Императорскую, которая имела свою словолитню и выпустила в 1790 году собственные образцы шрифтов (рис. 1). Литеры этой типографии представляли собой своеобразную переработку новых рисунков шрифтов типографий Академии наук и Московского университета (рис. 2).
Новыми шрифтами, в частности, воспроизведено сочинение «Лествица» (1786) Р.Беллармино: титульный лист набран шрифтами несколько упрощенного рисунка типографии Академии наук, а текст — ординарной терцией образца Академии наук 1788 года.
Типичное издание Императорской типографии самого конца XVIII века — ода Державина «Переход в Швейцарии через Альпийские горы» (1800). Она набрана несколько переработанным круглым миттелем типографии Московского университета. Основное изменение (малоудачное для этого рисунка шрифта) — начертание буквы «ж», которое приняло рукописный характер. На первой странице новый шрифт хорошо гармонирует с символической заставкой, гравированной на меди Н.И.Уткиным по рисунку А.Е.Егорова. Заставка, прославляющая знаменитый поход Суворова через Альпы, в сочетании со строго построенным шрифтом в полной мере отражает в оформлении книги стилистику русского классицизма начала XIX века.
Большинство частных типографий Петербурга, в том числе Вильковского и Галченкова, Гека, Богдановича, Сытина, Крылова, также заимствовали новые шрифты из типографии Академии наук. Для оформления их изданий характерен строго построенный набор виньеток и других украшений.
Крупнейшая из частных типографий Петербурга принадлежала Шнору, который в начале своей деятельности (с 1776 года) работал вместе с Вейтбрехтом, а с 1781 года — самостоятельно. Эта типография имела словолитню и для оформления изданий вначале использовала, кроме своих шрифтов, литеры типографии Академии наук, а в конце века — лучшие образцы типографии Московского университета, включая и русские шрифты, выполненные, видимо, за рубежом.
Новый рисунок шрифта обнаруживается в изданиях типографии Шнора 1779 года, когда Шнор работал вместе с Вейтбрехтом. Предисловие к изданию «Трехъязычная книга» (1779) Б.Ф.Арндта набрано своеобразным цицеро, который более цветной и более емкий, чем гробе цицеро типографии Академии наук. Рисунок этого шрифта под названием «шноровский» дан в образцах типографии Московского университета 1808 года. Однако новый шрифт не получил широкого распространения ни у Шнора, ни в других типографиях. До середины 90-х годов типография Шнора оформляла свои издания в основном шрифтами типографии Академии наук. Вместе с тем с момента появления в типографии Московского университета новых шрифтов «круглого» рисунка (в миттеле, цицеро, а затем и в корпусе) текст большинства изданий Шнора набирался этими шрифтами.
Государственные типографии Москвы, как уже было отмечено, в основном пользовались шрифтами типографии Академии наук (например, Московская синодальная) или типографии Московского университета (типография при Сенате). В равной мере это относится, видимо, и к провинциальным типографиям (например к калужской, курской, воронежской), текст изданий которых набран шрифтами, сходными по рисунку с образцами типографии Московского университета.
В конце XVIII века в Москве наравне с государственными типографиями было около 15 частных. Из них особо выделяется типография «Селивановского и товарища», которая начала функционировать в 1793 году. При типографии Селивановского, видимо, была словолитня. Так, в письме от 3 августа 1793 года Болховитинов пишет Селивановскому: «Буквы ваши очень хороши — миттель, а цицеро я не видал». Действительно, в изданиях Селивановского конца XVIII века мы встречаем своеобразный миттель, который, однако, в дальнейшем (в начале XIX века) не применялся.
Некоторые частные типографии Москвы, такие как «Компании типографической», Лопухина, Анненкова, Пономарева, Мейера (в 90-е годы он перевел свою типографию в Петербург), набирали книги почти исключительно шрифтами типографии Московского университета. Издания Мейера, вышедшие в Петербурге, также набраны шрифтами, сходными по рисунку со шрифтами типографии Московского университета. В других частных типографиях Москвы (среди которых надо отметить типографии Гипиус, Клаудия, Зеленникова и Соколова, Решетникова) применяли не только университетские, но и новые шрифты типографии Академии наук 1788 года.
Внешнее оформление изданий частных типографий Москвы отличалось от изданий петербургских частных типографий декоративностью; в частности, на титулах и начальных страницах книги применялись цветочные орнаменты и другие наборные украшения.
Интересно шрифтовое оформление книги «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н.Радищева, вышедшей в типографии автора в 1790 году.
После конфискации книги А.Н.Радищев в своих показаниях от 1 июля 1790 года сообщил, что типографский стан и литеры для печати своего сочинения он приобрел в типографии Шнора. Между тем текст книги Радищева набран терцией, а введение — гробе цицеро на миттель типографии Академии наук (рис. 3). У Шнора, как известно, имелись шрифты собственной словолитни, однако Радищеву были проданы литеры, заимствованные из типографии Академии наук.
Некоторые типографии, как уже говорилось, для улучшения оформления своих изданий заказывали новые рисунки русских шрифтов в зарубежных словолитнях. В западноевропейских странах новый рисунок шрифтов появился в конце XVIII века под влиянием классицизма. Он отличался строгостью построения и большим контрастом в штрихах с тонкими засечками. Этот рисунок по своему характеру был связан, так же как и русские титульные шрифты середины XVIII века, с техникой гравюры на металле. Он гармонировал с новой трактовкой цвета в графике, выразившейся в более тонкой передаче тона.
Создание фирмой Дидо русских шрифтов, их применение в русских изданиях и особенности их графики следует рассмотреть особо. Появление первых русских шрифтов Дидо в России связано с деятельностью в Петербурге известного русского историка, члена Российской академии графа Алексея Ивановича Мусина-Пушкина, которому в 1789 году был передан в управление Корпус чужестранных единоверцев (прежде именовавшийся Греческим). Мусину-Пушкину принадлежит открытие бессмертного произведения древнерусской литературы «Слова о полку Игореве». Екатерина II подарила ему, как собирателю отечественных древностей, ряд редких рукописей, и для опубликования наиболее ценных из них ему была передана типография Горного корпуса. Мусин-Пушкин перевел типографию в Корпус чужестранных единоверцев, а впоследствии присоединил ее к Синодальной типографии.
Судя по выходным данным книг, изданных типографией Корпуса, она находилась в ведении этого учебного заведения с 1793-го по 1796 год. В этой типографии под руководством А.И.Мусина-Пушкина вышло более 30 книг — переводы с греческого и латинского языков, перепечатка текстов древних русских рукописей, некоторые книги современных авторов, а также ряд религиозных трактатов.
Из изданий, выпущенных в 1794 году в типографии Корпуса чужестранных единоверцев, особый интерес представляет «Стихотворение Анакреона Тийского» в переводе с греческого, выполненном русским писателем, художником, архитектором и общественным деятелем конца XVIII века — Н.А.Львовым. В предисловии к этому изданию Львов пишет: «...переводить и печатать начал я по милости новых литер от Дидота привезенных…». Шрифтами Дидо, кроме стихов Анакреона, полностью набрана также «Душенька» (1794) И.Ф.Богдановича. В этих книгах, так же как и в других изданиях, выпущенных типографией Корпуса, представлены, таким образом, первые образцы русских шрифтов, нарезанных Дидо (рис. 4 и 5).
Другие издания, вышедшие в типографии Корпуса, набраны шрифтами и Дидо, и типографии Академии наук.
Русские шрифты Дидо, судя по рисунку, созданы на основе шрифтов типографии Академии наук XVIII века: по начертанию они ближе к новым образцам (1788), по пропорциям — к старым (1748). Основное сходство шрифтов Дидо со шрифтами типографии Академии наук 1788 года — в характере рисунка, который представлял собой переходный вариант от старого стиля к новому, а также в начертаниях большинства букв. При этом шрифты Дидо отличаются от шрифтов Академии наук более четким геометрическим построением рисунка и чистотой отделки. В прямом начертании особо выделяется прописная буква «к», построенная строго наподобие латинской, а также буквы «л» и «д» (прописные и строчные), верх которых напоминает треугольник, в курсивном начертании — строчные буквы «у» и «х», которые имеют рукописный характер.
В книге «Стихотворение Анакреона Тийского» представлены следующие размеры русских шрифтов, нарезанных Дидо: титульные — двойной цицеро и двойной корпус; текстовые — терция и цицеро с курсивом. В других изданиях, например в сочинении «Утешение философское» Боэция, встречается и корпус с курсивом.
Из петербургских типографий конца XVIII — начала XIX века шрифты от Дидо получала, видимо, типография Шнора. Они использовались в изданиях, выпущенных Шнором в 1798 году, например в сочинении «Четыре книги Палладиевой архитектуры», а также в изданиях 1799 года, таких как книга «Описание представленного на чертеже моста» Ивана Кулибина.
«Четыре книги Палладиевой архитектуры» были изданы на двух языках — русском и итальянском. Книга эта вышла в большом формате под редакцией и со вступительной статьей Н.А.Львова. Статья набрана шрифтом, по рисунку совпадающим со шрифтом «Стихотворения Анакреона», за исключением начертаний отдельных букв, например «д» и «л», которые стали несколько у же и больше похожи на образцы типографии Академии наук. Шрифты такого же рисунка, но более мелких размеров (цицеро и корпус) появляются в изданиях Шнора позднее, в первой четверти XIX века. Предположение, что отмеченные выше шрифты нарезаны Дидо, вытекает из анализа рисунков шрифтов более крупного размера и курсивных начертаний в изданиях Шнора, которые полностью совпадают по рисунку со шрифтами «Стихотворения Анакреона».
Указанные русские образцы шрифтов словолитни Дидо хорошо гармонируют с круглым миттелем Московского университета, которым набраны в две колонки — русский перевод рядом с итальянским текстом — «Четыре книги Палладиевой архитектуры». Примечания к этому тексту набраны шрифтом круглого цицеро типографии Московского университета. «Четыре книги Палладиевой архитектуры» — прекрасный образец отражения в оформлении русской книги стилистики классицизма конца XVIII века.
В заключение надо отметить, что разные виды книжных изданий набирались, как правило, одними и теми же рисунками шрифтов, различаемых в основном по размерам. Это в равной мере относилось и к периодической печати, в том числе и к газетам, для которых специальные рисунки шрифтов не создавались.
Рисунки шрифтов для набора отдельных видов книжных изданий, главным образом художественной литературы, появились в России только в 70-е годы XIX века. Что же касается периодических изданий, в основном газет, то особые шрифты для них стали применяться в России только во второй половине XIX века.