Иван Федоров и возникновение книгопечатания в Москве и на Украине

Е.Л.Немировский

Часть 11. Исследования первых послевоенных десятилетий

   Михаил Николаевич Тихомиров

   Алексей Алексеевич Сидоров

   Антонина Сергеевна Зернова

   Сборник «У истоков русского книгопечатания»

   Зарубежные находки

Часть 11. Исследования первых послевоенных десятилетий

Во второй половине ХХ столетия в области историографии русского первопечатания были достигнуты решающие успехи. Говоря о причинах этого, нужно, конечно, упомянуть об освобождении от мертвящих норм того явления, которое не слишком удачно назвали культом личности. Значительно обогатилась источниковая база. Оживились наши связи с зарубежьем, и мы узнали, что там были найдены два издания Ивана Федорова, ранее не известные. Что же касается новых экземпляров первопечатных изданий, то им несть числа. О них мы узнали, главным образом, из каталогов центральных и провинциальных библиотек и архивов, которые именно в этот период начали активно издаваться. Значительно обогатили фонды библиотек полевые археографические исследования. Об этом мы ниже расскажем подробнее.

Наконец, в России и на Украине появились монографические исследования, посвященные возникновению отечественного книгопечатания, жизни и деятельности Ивана Федорова.

Михаил Николаевич Тихомиров

Один из крупнейших советских ученых, разрабатывавших проблемы истории феодального общества, Михаил Николаевич Тихомиров (1893-1965)¹ на протяжении всей своей многолетней деятельности интересовался вопросом зарождения книгопечатания на Руси. Его первый труд в этой области был приурочен к 350-летию со дня кончины Ивана Федорова. Труд этот носил популярный характер и ничего нового в исследования данной проблемы не внес². Все последующие работы, напротив, чрезвычайно интересны. Прежде всего, надо отметить статью «Начало московского книгопечатания», опубликованную в довоенном 1940 году³. В расширенном и дополненном виде это исследование было опубликовано в 1959 году⁴. Появилось оно на страницах сборника «У истоков русского книгопечатания», изданного к 370-летию со дня смерти Ивана Федорова. Тихомиров был инициатором создания этого сборника и одним из его редакторов (наряду с Алексеем Алексеевичем Сидоровым и Алексеем Ивановичем Назаровым). По инициативе и при поддержке Тихомирова пять лет спустя было торжественно отмечено 400-летие русского книгопечатания. В юбилейные дни М.Н.Тихомиров сделал основной доклад на торжественном заседании Академии наук СССР, который впоследствии был опубликован на страницах журнала «Вопросы истории»⁵.

Говоря о заслугах М.Н.Тихомирова в разработке интересующей нас темы, отметим прежде всего, что он вскрыл конкретные исторические предпосылки основания первых московских типографий, прямо и недвусмысленно заявив, что «возникновение книгопечатания в России, конечно, не было делом инициативы отдельных лиц. Оно явилось прямым следствием политического и культурного развития России»⁷. Это положение было четко сформулировано в статье 1959 года. Данная формулировка особенно важна, ибо она содержит опровержение взглядов таких, например, авторитетных историков, как Роберт Юрьевич Виппер (1859-1954) и Сергей Владимирович Бахрушин (1882-1950), видевших в основании первой типографии прежде всего результат личных устремлений Ивана Грозного.

Реконструируя социально-политическую обстановку основания первой печатни, М.Н.Тихомиров впервые обратился к изучению роли церкви Николы Гостунского, дьяконом которой был Иван Федоров, в общественно-политической жизни середины XVI столетия.

Мы должны быть обязаны этому историку и тем, что он ввел в научный оборот владельческие записи на экземплярах безвыходных изданий, которые были сделаны до выхода в свет Апостола 1564 года. Тем самым был еще раз подтвержден приоритет типографии, которую называют Анонимной. Еще в 1940 году М.Н.Тихомиров нашел удачные термины для обозначения отдельных безвыходных первопечатных изданий, связанные с характером шрифтов, которыми они набраны. Надо сказать, что М.Н.Тихомиров вообще интересовался записями на страницах старых книг, собирал, изучал и публиковал их. «Записи на рукописных и печатных книгах, — утверждал он, — принадлежат к числу ценных и в то же время малоизученных исторических источников» . Следуя заветам выдающегося историка, мы в наших статьях приводим тексты многочисленных записей, сделанных на страницах первопечатных книг.

Отметим в заключение, что М.Н.Тихомиров был первым, кто познакомил читателя с замечательной, сделанной за рубежом находкой – Азбукой, напечатанной Иваном Федоровым в 1574 году во Львове⁸.

Алексей Алексеевич Сидоров

Подобно М.Н.Тихомирову, который связал начало отечественного книгопечатания с общеполитической историей Московского государства, и А.С.Орлову, увязавшему это событие с историей русской литературы, известный искусствовед, член-корреспондент Академии наук СССР Алексей Алексеевич Сидоров⁹ рассмотрел первопечатные книги как факт истории изобразительного искусства. Автора этих строк нередко называют учеником Сидорова. Хотя это и не совсем так, но мне довелось часто встречаться с этим ученым, бывать у него дома, и всегда он удивлял меня великолепной эрудицией и огромным трудолюбием. Был он отмечен высокими званиями и всевозможными наградами, но его жизнь легкой и вполне благополучной не назовешь. Алексею Алексеевичу часто приходилось идти на компромиссы, ибо его пугала участь многих людей, которых он хорошо знал и которые погибли в сталинских застенках. Поскольку взгляды приходилось менять, приспосабливая их к стоявшей на дворе политической погоде, этому ученому нередко были свойственны противоречащие друг другу оценки одних и тех же явлений.

К интересующей нас теме А.А.Сидоров впервые обратился в 1946 году на страницах «Истории оформления русской книги»¹⁰ и впоследствии уже постоянно интересовался ею.

В 1949 году Украина торжественно отмечала 375-летие украинской печатной книги. Украинский полиграфический институт, который носил имя первопечатника, издал к юбилею альбом литографий, а также написанный А.А.Сидоровым обзор последних исследований в области отечественного первопечатания¹¹.

Два года спустя, в 1951-м, вышел в свет капитальный труд А.А.Сидорова «Древнерусская книжная гравюра», открывавший трехтомную «Историю русского рисунка». Интересующему нас вопросу были посвящены главы «Гравюра и печатная техника московских анонимных изданий XVI века» и «Гравюра и печатная техника изданий Ивана Федорова»¹².

Большое значение для нашей темы имеют отдельные выступления А.А.Сидорова в периодической печати и сборниках, посвященные как общим, так и частным вопросам русского первопечатания¹³. Особо отметим опубликованную в 1964 году проблемную статью «Узловые проблемы и нерешенные вопросы истории русского книгопечатания»¹⁴. А.А.Сидоров рассматривает в ней широкий круг проблем, связанных с деятельностью краковской типографии Швайпольта Фиоля, венецианских славянских типографий, пражской и виленской типографий Франциска Скорины. В главе «Московский подвиг» идет речь о начале московского книгопечатания. Подведены итоги и намечен круг нерешенных проблем. Среди них в частности вопрос о последовательности безвыходных первопечатных изданий. Особое внимание уделено полиграфической технике и, в частности, особенностям двухкрасочной печати.

Основное значение трудов А.А.Сидорова мы видим в том, что благодаря им в историю русского искусства была включена замечательная в своем своеобразии древнерусская книжная гравюра, до того времени находившаяся вне поля зрения науки. Старые искусствоведы не баловали своим вниманием давнюю отечественную графику. Сидоров убедительно доказал самобытность первопечатной гравюры, вскрыл ее национальные корни и в то же время показал огромный диапазон творческих взаимосвязей русской и зарубежной графики.

А.А.Сидоров много и плодотворно занимался техническими вопросами отечественного первопечатания, вопросами, которые до того времени были одним из белых пятен историографии.

Работы А.С.Орлова, М.Н.Тихомирова и А.А.Сидорова способствовали прояснению исторического значения начала книгопечатания в России, в них было найдено конкретное место этого события в общем историческом процессе. С этой точки зрения данные труды могут быть признаны поистине новаторскими; найти для них параллели в дореволюционной историографии затруднительно.

Вместе с тем, в послевоенные годы исследователи продолжали заниматься и фактографической стороной вопроса. Здесь вслед за А.А.Гераклитовым, работы которого уже известны читателю, следует назвать Антонину Сергеевну Зернову.

Антонина Сергеевна Зернова

Эта известная исследовательница книг кирилловской печати родилась в Туле 7 мая 1883 года¹⁵. С 1928 и по 1958 год, до выхода на пенсию, работала в Отделе редких книг Ленинской библиотеки. Список трудов А.С.Зерновой невелик: при ее жизни были опубликованы лишь четыре книги и 10 статей, но все эти работы имеют высокую ценность.

Большой научный резонанс имел вышедший в 1947 году небольшой по размеру, но чрезвычайно емкий труд Зерновой «Начало книгопечатания в Москве и на Украине». Книга должна была открыть издательскую серию «Собрание работ по книговедению», которую замыслил Отдел редких книг и эстампов Ленинской библиотеки. К сожалению, серия оборвалась на втором выпуске. Книга открывалась подробным описанием московских безвыходных изданий. Вслед за А.А.Гераклитовым А.С.Зернова использует для их датирования водяные знаки бумаги. Рассматривает она и шрифты этих книг. В результате вырисовывается группа из шести изданий (Триоди цветной, известной А.Е.Викторову, Зернова не знала), напечатанных четырьмя различными шрифтами. Были подробно описаны графические особенности шрифтов, приведены их размеры.

Первой московской печатной книгой А.С.Зернова считала безвыходное Четвероевангелие, которое М.Н.Тихомиров называл среднешрифтным. В защиту тезиса, кроме показаний водяных знаков, выдвигалась архаичность шрифта. Это утверждение впоследствии вызвало серьезные и обоснованные возражения.

Подробно изучила А.С.Зернова орнаментику безвыходных изданий. Ей удалось устранить стародавнее заблуждение, у истоков которого стоял архимандрит Леонид Кавелин. Последний в своем труде «Евангелие, напечатанное в Москве 1564-1568» указал, что в Четвероевангелии, по новейшей терминологии – широкошрифтном – и в Апостоле 1564 года Ивана Федорова и Петра Тимофеева Мстиславца использована заставка, отпечатанная с одной и той же доски. Все последующие авторы (А.А.Гераклитов, А.И.Некрасов, П.Н.Берков и др.) повторяли это утверждение, ни минуты не сомневаясь в его справедливости. Изучая обе заставки, А.С.Зернова убедилась в противном. Она установила, что рисунок переплетающихся ветвей в одной из заставок зеркален по отношению к другой. Отсюда следовал важный вывод о том, что Анонимная типография и типография Ивана Федорова не имели общих типографских материалов. Этот вывод связан с еще более значительным, который, впрочем, без достаточных на то оснований высказан в категорической форме: «Иван Федоров не был первым московским печатником».

Вторая глава книги посвящена типографии Ивана Федорова в Москве. Открывается она анализом известной фразы из послесловия к Апостолу 1564 года: «...начаша изыскивати мастерства печатных книг, в лето, 61, осмыя тысящи, в 30-е лето государства его». Первую из этих дат А.С.Зернова, в противоположность таким авторам, как А.И.Некрасов и М.Н.Тихомиров, считала опечаткой – нужно 7071, то есть 1563 год. Этим еще раз подчеркивалось, что Иван Федоров не принимал участия в работе Анонимной типографии.

Подробно рассматривается орнаментика Апостола 1564 года. Опираясь на изыскания Н.Ф.Гарелина и Н.П.Киселева, А.С.Зернова пытается отыскать зарубежные истоки этой орнаментики. В качестве прототипа указываются гравированные на дереве инициалы нюрнбергских, лейпцигских, магдебургских, бургосских и лиссабонских изданий. Этим вопросом мы впоследствии займемся подробно. Пока же скажем, что указанные А.С.Зерновой прототипы сами были копиями. Оригнал же – гравированный на меди алфавит немецко-нидерландского гравера Израеля ван Мекенема.

А.С.Зернова не отрицала факт предварительной проработки западноевропейских орнаментальных мотивов мастерами древнерусской рукописной книги. Но пример был приведен неудачный – рукописное Евангелие 1537 года из собрания Государственного Исторического музея. Орнаментика этой рукописи очень далека от старопечатной.

Важным результатом исследований А.С.Зерновой являлся установленный ею факт использования гравированных досок из московских изданий Ивана Федорова не только в его заблудовских, львовских и острожских изданиях, но и в изданиях других львовских типографов – вплоть до 1772 года. Помимо факта удивительной тиражеустойчивости ксилографических досок, отсюда следовал значительно более важный вывод о том, что московская типография Ивана Федорова не была разгромлена и сожжена. В противном случае первопечатник не смог бы вывезти в Польско-Литовское государство типографские материалы – матрицы, шрифты, гравированные на дереве формы для печатания орнаментики.

Следующие главы исследования посвящены типографиям Ивана Федорова во Львове и Остроге. Заблудовский период его деятельности пропущен и, на наш взгляд, без достаточных оснований. А.С.Зернова подробно описывает шрифты, применявшиеся во львовских и острожских изданиях, приводит их обмеры. Тщательно – по 29 экземплярам — изучены типографские варианты Острожской Библии. Сделан вывод, что изданий этой Библии было одно, а не два, как считал, например, С.Л.Пташицкий, и что так называемые «виленские листы» печатал не Иван Федоров.

Книгу заключает интересная глава «Применение типографского материала Ивана Федорова после его смерти», посвященная вопросу, в котором А.С.Зернова не имела предшественников.

В монографии есть и библиографические аспекты. Так, в ней опубликован список 29 экземпляров Острожской Библии, находящихся в Отделе редких книг ГБЛ. Библиографическое наполнение имеет и синоптическая таблица, показывающая употребление досок московского орнамента Ивана Федорова в более поздних заблудовских, львовских и острожских изданиях.

Большое научное значение книги А.С.Зерновой было сразу же отмечено рецензентами как в Советском Союзе, так и за его пределами¹⁶. Более того, так как работы А.Е.Викторова и А.А.Гераклитова основательно подзабылись, в некоторых рецензиях А.С.Зернову называли первооткрывателем безвыходных изданий.

Пять лет спустя, в 1952 году, в свет вышел новый труд А.С.Зерновой – альбом «Орнаментика книг московской печати XVI-XVII веков». Так был возрожден жанр, зачинателями которого у нас были Иван Петрович Сахаров и Василий Егорович Румянцев. Заставки и гравированные на дереве инициалы были воспроизведены здесь в масштабе 1:1. В отдельно изданном указателе приводились сведения о полистном размещении украшений. Во вступительной статье к альбому исследовательница развивает положения, только-только намеченные в ее первой книге. Это прежде всего касается важного вопроса о связи орнамента старопечатных книг с орнаментом древнерусских рукописей. Автор справедливо возражает Федору Ивановичу Буслаеву, сводившему всю русскую орнаментику к различным иностранным заимствованиям. На многих примерах А.С.Зернова убедительно доказывает связь старопечатного орнамента с орнаментом древнерусских рукописей.

Труд А.С.Зерновой был положительно оценен в печати. Отмечалось, правда, что, в отличие от В.Е.Румянцева, она рассматривает и воспроизводит декоративную орнаментику книги в отрыве от общей композиции полосы – вне связи со шрифтом, с приемами набора и верстки, с фигурной гравюрой. Между тем орнаментика тесно связана с общей композицией листа и разворота книги.

Основной библиографический труд А.С.Зерновой – сводный каталог «Книги кирилловской печати, изданные в Москве в XVI-XVII веках» (М., 1958), в котором описано 498 изданий. К этому числу надо добавить три московских издания, не обнаруженных в отечественных книгохранилищах, и пять изданий русских типографий вне Москвы. Библиографическое описание достаточно лаконично. Приведена листовая формула, правила составления которой были разработаны А.С.Зерновой на основе зарубежной практики. В формуле три части. В первой порядковые номера тетрадей, составляющих книжный блок, представлены арабскими цифрами с показателями, численное значение которых говорит о количестве листов в тетради. Во второй части формулы также арабскими цифрами представлена фолиация или пагинация листов. Если последние нумерации не имеют, числа заключены в квадратные скобки. В третьей части формулы указано общее количество листов книги.

В основу каталога легло изучение фондов шести крупнейших книгохранилищ – четырех московских и двух петербургских. Сокращенные обозначения библиотек, в которых имеется данное издание, и завершают библиографическое описание. При этом ни количество экземпляров, ни шифры книг не указываются. Это была принципиальная позиция тогдашних библиографов, которые предпочитали не раскрывать сведения об объеме и полном содержании курируемых ими хранилищ. Ломка этой традиции началась лишь в 60-х годах ХХ столетия.

В отличие от таких старых библиографов, как, например, Иван Прокофьевич Каратаев, А.С Зернова отказалась от раскрытия состава книги, перечисления ее основных разделов. Оно и понятно, ибо книги, о которых шла речь, были в основном литургическими, а при тогдашнем состоянии умов раскрытие состава подобных книг тотчас сочли бы религиозной пропагандой.

А.С.Зернова была и автором рациональной методики описания старопечатных книг¹⁷, которая до сих пор активно используется нашими библиографами.

Среди статей А.С.Зерновой для нашей темы особое значение имеет ее работа о друге и соратнике Ивана Федорова – Петре Тимофееве Мстиславце, первый в историографии труд, посвященный этому неординарному человеку¹⁸.

Скончалась Антонина Сергеевна Зернова в глубокой старости – на 82 году жизни – 24 апреля 1964 года. Труды были продолжены ее ученицей – Татьяной Ниловной Каменевой.

Сборник «У истоков русского книгопечатания»

Этот академический сборник появился после длительного перерыва – через 24 года после предыдущего – сборника «Иван Федоров первопечатник». Как мы уже говорили, он был приурочен к 370-летию со дня смерти Ивана Федорова. Кроме статей М.Н.Тихомирова и А.А.Сидорова, о которых мы уже говорили, на его страницах появилось несколько других весьма значительных публикаций. Прежде всего нужно сказать о статье Е.В.Зацепиной, которая впервые указала прототипы заставок старопечатных книг в древнерусской рукописной книжности¹⁹. В статье рассматривается и иноземное воздействие на орнаментику, но алфавита Израеля ван Мекенема Е.В.Зацепина еще не знала.

Следует упомянуть и статью Григория Ивановича Коляды, в которой шла речь о книгопечатных связях России, Украины и Румынии в XVI-XVII столетиях²⁰. Для нашей темы представляют интерес обнаруженные этим автором заимствования, а иногда и прямые копии орнаментики Ивана Федорова в румынских изданиях – брашовском Учительном Евангелии 1581 года и Учительном Евангелии, напечатанном в Яссах в 1643 году.

Весьма ценным для последующих исследователей оказался раздел «Материалы» сборника «У истоков русского книгопечатания». Татьяна Николаевна Протасьева опубликовала здесь поэкземплярное описание первопечатных книг²¹. Впрочем, надо оговориться, что поэкземплярным это описание было лишь для московских безвыходных изданий. Если же говорить об изданиях Ивана Федорова, то экземпляры их описаны не были.

Тот же автор вместе с Марфой Вячеславовной Щепкиной опубликовал в сборнике «У истоков русского книгопечатания» два «Сказания» о начале московского книгопечатания²², о которых мы уже рассказывали. Читатель помнит, что текст этих сказаний впервые был опубликован в 1836 году Павлом Михайловичем Строевым. В новой публикации были даны и переводы памятников на современный русский язык.

И наконец, М.В.Щепкина опубликовала уменьшенные факсимильные воспроизведения предисловий и послесловий всех известных к тому времени изданий Ивана Федорова вместе с их переводами на русский язык²³. Переводами, надо сказать, зачастую весьма далекими от оригиналов.

В приложении к сборнику «У истоков русского книгопечатания» были опубликованы составленные Татьяной Ниловной Каменевой материалы для библиографии русской первопечатной книги²⁴. Учитывались публикации начиная с 1935 года. Работа эта была призвана продолжить указатель Александры Петровны Лебедянской, но, в отличие от последнего, оказалась очень неполной.

В целом же сборник «У истоков русского книгопечатания» оказался, конечно же, полезным, но по общему научному уровню он был ниже сборника 1935 года²⁵.

Зарубежные находки

Книги Ивана Федорова издавна искали в отечественных библиотеках, хотя о том, что они попадали и на Запад, было известно давно. Зарубежные ученые долгое время прошлым русской книги не интересовались. Только в ХХ веке появляются первые исследователи, целенаправленно искавшие древнерусские книги в зарубежных хранилищах. Усилия их были вознаграждены сенсационными открытиями.

В течение долгого времени считалось, что наши первопечатники издавали лишь богослужебные книги или же книги, предназначенные для «душеполезного» чтения. Открытия послевоенных лет, сделанные за границей, эту точку зрения изменили. Если разобраться, находки неизвестных в славяно-русской библиографии изданий именно за пределами нашей Родины – закономерны. Малоформатные первопечатные издания, служившие учебниками, легко зачитывались и впоследствии уничтожались, ибо во все времена дети не умели и не хотели беречь книгу. Однако именно эти издания проще всего было вывезти за границу любопытствующему путешественнику – в силу их малого формата и сравнительно малого объема.

Мы говорим о находках послевоенного времени, но на самом деле первая из них была сделана еще в самом начале ХХ века. Первое издание Часовника 1565 года, напечатанного в Москве Иваном Федоровым и Петром Тимофеевым Мстиславцем, было найдено в Брюсселе²⁶. Экземпляр этот так и остался уникальным. В 1967 году он был факсимильно воспроизведен²⁷.

Наиболее сенсационной стала находка, сделанная в сентябре 1927 года Сергеем Павловичем Дягилевым (1872-1929). Этот известный искусствовед и антрепренер, организатор прославленной труппы русского балета в Париже был библиофилом и собрал, пожалуй, самую богатую за пределами России личную библиотеку особенно ценных и редких русских книг и рукописей. Значительная часть этой библиотеки, в которой хранились сотни уникумов – от Апостола 1564 года до автографов Александра Сергеевича Пушкина — была продана в ноябре 1975 года на аукционе Сотби в Монако²⁸. За два года до своей смерти С.П.Дягилев на развале римского букиниста отыскал никому не известную Азбуку, напечатанную Иваном Федоровым во Львове в 1574 году. О нелегкой судьбе этой книги мы расскажем впоследствии. Пока же отметим, что первое сообщение о находке сделал друг Дягилева — солист балета Сергей Лифарь на страницах вызвавшей сенсацию книги «Дягилев и с Дягилевым», изданной в Париже в 1939 году²⁹. Имена Дягилева и Лифаря в Советском Союзе вплоть до смерти И.В.Сталина были запретными, поэтому о сенсационной находке мы узнали с большим запозданием, лишь после публикации в США в 1955 году факсимиле Азбуки, которая была сделана другом Владимира Владимировича Маяковского, известным филологом, одним из основоположников структурализма Романом Осиповичем Якобсоном (1896-1982)³⁰. В нашей стране первое сообщение о находке было сделано Михаилом Николаевичем Тихомировым в апреле 1954 года на юбилейной сессии Академии наук СССР в честь 300-летия воссоединения Украины с Россией. А затем появились публикации А.А.Сидорова и М.Н.Тихомирова, о которых шла речь выше. В дальнейшем первую Азбуку изучали и анализировали многие наши ученые, среди них — Татьяна Александровна Быкова, Владимир Сергеевич Люблинский, Вера Ильинична Лукьяненко... Об этих исследованиях мы еще поговорим.

В 1938 году во «Временнике Общества друзей русской книги», который издавался в Париже, библиотекарь Бодлеянской библиотеки в Оксфорде Джон Барникот описал 19 старопечатных изданий, большинство (17) из которых было не учтено в библиографии. Парижский «Временник» был у нас запретным изданием, и публикация Барникота осталась неизвестной советским историкам книги. Тринадцать лет спустя она была повторена в расширенном виде Джоном Барникотом и Джоном Симмонсом на страницах оксфордского славистического ежегодника³¹. Здесь уже описано 21 издание.

О Джоне Симоне Габриеле Симмонсе (род. в 1915 году), исключительно много сделавшем для введения в научный оборот русских старопечатных книг, находящихся в зарубежных книгохранилищах, нужно рассказать подробнее³². Образование он получил в своем родном городе Бирмингеме. Здесь же началась его трудовая деятельность в университетской библиотеке, прерванная войной. В 1939-1945 годах он служил в армии, воевал. Затем, вплоть до 1970 года, читал лекции по русской и славянской библиографии в Оксфордском университете. Был одним из редакторов ежегодника «Oxford Slavonic Papers». Симмонс много путешествовал, причем из каждой своей поездки привозил сведения о найденных им старопечатных книгах. Среди этих книг были и издания Ивана Федорова. В 1968-1969 годах вместе с немецким славистом Г.Грассгофом Симмонс описал новую сенсационную находку – Азбуку, напечатанную Иваном Федоровым в 1578 году в Остроге³³. В библиотеке архиепископа Марша в столице Ирландии Дублине Симмонс нашел Апостол 1564 года, Учительное Евангелие 1569 года и Псалтырь с Новым Заветом 1580 года. Последнее издание он отыскал и на острове Мальта. Апостол 1574 года был найден в Королевском колледже в Кембридже. А в лондонском дворце Ламбет, резиденции архиепископов Кентерберийских, нашлась заблудовская Псалтырь с Часословом 1570 года. Ранее были известны лишь два экземпляра этого редчайшего издания. Лондонский экземпляр — самый полный из всех.

Много споров вызвала недатированная Азбука, обнаруженная Дж.Симмонсом и Дж.Барникотом в Бодлеянской библиотеке в Оксфорде. В книге были записи некого Томаса Хотри (Thomas Hawtrey), побывавшего в Москве в 1555 году. Это позволило высказать гипотезу о том, что издание напечатано в Москве Иваном Федоровым еще до Апостола 1564 года. Григорий Иванович Коляда вообще полагал, что Азбука — одна из первых книг, напечатанных в Анонимной типографии³⁴. Впоследствии, однако, в науке утвердилось мнение, что это сравнительно позднее издание, напечатанное в Остроге одним из учеников Ивана Федорова.

Изучению всех этих зарубежных находок были посвящены последние работы Антонины Сергеевны Зерновой. Первая из них была опубликована в 1958 году³⁵, вторая – год спустя³⁶. Наиболее интересным для нас результатом этих работ явился сопоставительный анализ первопечатных Азбук – львовской 1574 года, недатированной, описанной Дж.Барникотом и Дж.Симмонсом, и недатированной, найденной в Королевской библиотеке в Копенгагене. Более полный экземпляр последнего издания был впоследствии найден в библиотеке немецкого города Гота. Его, как мы уже говорили, описали Грассгоф и Симмонс в 1968-1969 годах, но А.С.Зерновой узнать об этом уже не привелось. Экземпляр из Готы имел титульный лист с датой «1578». Не зная об этом, Зернова определила, что копенгагенский и оксфордский экземпляры напечатаны в Остроге в 1580-1581 годах.

Не было единодушия среди ученых и по поводу названия первопечатных учебников. А.А.Сидоров называл их «Грамматиками», А.С.Зернова – «Букварями», В.И.Лукьяненко – «Азбуками».

КомпьюАрт 4'2003