«Типография Арес» — история успеха
Интервью с Александром Шнайдером — генеральным директором «Типографии Арес», одной из старейших полиграфических фирм Москвы, взятое накануне десятилетия предприятия в офисе в Даевом переулке, д. 20.
КомпьюАрт: Вы как директор одной из опытнейших компаний на рынке оперативной полиграфии, несомненно, можете рассказать много интересного, ведь ваша компания развивалась вместе с этим рынком и вы видели все его взлеты и падения. Вашей компании предстоит строить будущее российской оперативной печати.
Александр Шнайдер: В мае мы будем отмечать свое десятилетие. Для нас это очень важная и знаменательная дата, да и не так много фирм на нашем рынке, которым уже десять лет. Я попытался вспомнить те времена, когда мы только начинали, и у меня получилось, что фирмы, которые тогда начинали и занимаются полиграфией до сих пор, можно пересчитать по пальцам.
КА: Что такое печатный салон, имеющий десятилетнюю историю?
А.Ш.: Прежде всего, «Типография Арес» в нашем понимании — это не печатный салон, а типография. А что такое типография с десятилетней историей? Это означает, что люди, которые стояли у истоков организации, изначально имели совершенно четкую ориентацию на полиграфию и стремились развивать именно это направление. Не одно из многих, а именно это. За десять лет это желание не претерпело никаких изменений, хотя изменился рынок, подходы и объемы работ и, наверное, уровень изменился тоже. А наш салон по-прежнему остался типографией оперативной полиграфии. В нем есть два серьезных производственных участка — в этом здании и в помещении у станции метро «Авиамоторная». Наш штат — около 50 человек, парк печатных машин составляет 7 штук и 30 единиц производственной техники. Мы одни из первых, кто применил в нашем бизнесе интернет-систему расчета заказов на нашем сайте www.printing.ru. Вот немного статистики: у нас в день производится от 200 до 250 тыс. печатных оттисков, в среднем мы имеем до 100 заказов в месяц.
КА: Если возвратиться, скажем, лет на пять назад, то основной вашей продукции были визитки, бланки и буклеты. Что-нибудь изменилось в вашем ассортименте?
А.Ш.: я, со своей стороны, предлагаю сначала вернуться на десять лет назад. Когда мы начинали, в общем-то, коммерческой полиграфии, как таковой еще и не было. Тогда существовали большие государственные типографии, которые к коммерческой полиграфии имели весьма опосредованное отношение. Они работали, как работали всегда, не понимая, что конец близко. И были мелкие организации, утверждавшие, что занимаются полиграфией, а на самом деле занимались кто чем мог. Из наших тогдашних конкурентов в памяти остались только три названия. Прежде всего, это «Линия График», существующая до сих пор, хотя она совсем иная, чем в те времена, когда именно она была лидером оперативной полиграфии. Через какое-то время в компании поняли, что рынок оперативной полиграфии им больше не интересен, и теперь они ею и не занимаются. Была также фирма «Бизнес-Механика», но о ней давно ничего не слышно. И была «Графика-М», которая сейчас стала торговой организацией, а тогда были печати, штампы, визитки и т.д. Все остальные предприятия были вроде нас.
КА: Интересно, какими были «зачинатели новой полиграфии»?
А.Ш.: Это были люди, которые хотели заниматься полиграфией, хотя и имели в то время весьма ограниченные возможности в производственном, финансовом и технологическом плане. Когда мы начинали, то сидели в ДК им. Горбунова, в одной комнате под лестницей, нас было всего четыре человека плюс 286-й компьютер. Чуть позже появился лазерный принтер — для нас тогда это считалось «закупкой оборудования».
КА: С чего начался бизнес «Типографии Арес»?
А.Ш.: Начинали мы с одной интересной вещи, о которой сейчас уже никто
не помнит, — визиток на пластиковой основе. Имелась некая технология, которую
мы называли уникальной, и действительно, такой технологии тогда ни у кого не
было. Это были пластиковые визитки серебристого или золотистого цвета. В те
времена на рынке не было четких стандартов такой продукции, как визитка, никто
не представлял, какими они должны быть. Это сейчас каждый знает, что пластиковых
визиток и быть не может, а тогда никто об этом и не задумывался. А наши визитки
— такие необычные и интересные — вызывали всеобщее восхищение. Последний подобный
заказ мы выполнили всего года два назад, то есть заказчик на протяжении многих
лет возобновлял свои пластиковые визитки, считая, что это его стиль… Мы начали
с этих визиток, просто чтобы начать. Заказов было предостаточно, оборудования
много не требовалось, поскольку это был ручной труд. А через несколько месяцев,
осенью 1992 года, у нас появился производственный участок. Сначала мы его арендовали,
а потом смогли выкупить в собственность. В помещении у метро «Авиамоторная»
стояли три «ромайора», и нам казалось, что это очень много и что нам даже не
нужно столько, так как первое время у нас работало всего две машины, а третья
простаивала. Но к концу года мы наконец-то поняли, что можем действительно заниматься
производством, печатью, полиграфией. Хотя, конечно, на сегодняшний день «ромайор» —
не та машина, на которой серьезная типография что-то печатает… А десять лет
назад это был стандарт де-факто — либо «доминант», либо «ромайор». Кстати, недавно
я с горечью узнал, что фирма ADAST обанкротилась окончательно… 
КА: Есть ли еще в вашей истории подобные «прорывы»?
А.Ш.: Одной из знаменательных вех в 1992 году стало для нас появление самоклеящейся бумаги Raflatac. Это сейчас все о ней знают, печатают на ней когда хотят и когда это нужно, а тогда никто даже и не представлял, что существуют самоклеящиеся материалы на бумажной основе, которые подлежат запечатыванию на офсетных машинах. Тогда была лишь пленка типа Oracal, на которой печатали шелкографией, и все… Однажды какой-то клиент принес нам образец удивительной бумаги — яркого флуоресцентного цвета, зеленоватого оттенка — и объяснил, что ее можно запечатывать даже на принтере. Этот клиент и познакомил нас с людьми, которые закупили партию этой бумаги, чтобы оклеивать какие-то павильоны ВДНХ. Они не смогли продать эту бумагу и вообще не знали, что с ней делать. Мы купили у них всю партию, и это было для нас гигантским вложением средств. Получили пачек десять бумаги, заплатили очень большую сумму — и пошли заказы под нее. Больше эту бумагу купить было негде, потому что никто из торговых организаций ее не закупал, она производилась (да и сейчас производится) в Финляндии. Интересно, что у меня на тот момент был контакт с финном, который приехал знакомиться с российским полиграфическим рынком. Мы мило побеседовали с ним, он говорил о фирме Raflatac, я — о большом количестве пачек, которые мог бы купить у него. Он объяснил, сколько вагонов (именно вагонов!) он может мне поставить, мы понравились друг другу, обменялись сувенирами и, естественно, разошлись. В общем, я понял, что в ближайшее время не смогу сотрудничать с этой фирмой, потому что объемы для нас были нереальные. И тем не менее я сумел добиться от директора организации под названием «Торговый дом “Бумага”» (тогда это был крупнейший продавец бумаги в Москве, сейчас его, по-моему, уже не существует), чтобы они стали закупать эту бумагу, обещая им, что какую-то часть бумаги я буду забирать для своих заказов. Они договорились с финнами, взяли у них эти «вагоны», и я примерно полгода имел эксклюзивные условия по получению этой бумаги, и даже на какое-то время, пока все не разобрались, стал монополистом. Да, наша фирма с тремя «ромайорами» была монополистом в области производства продукции на самоклеящейся бумаге Raflatac. Первым — гигантским по тогдашним меркам — заказом стало изготовление тысячи стикеров в метро для компанииR-Style — в то время крупнейшего торговца компьютерами в Москве. Потом «Метрореклама» запретила клеить Raflatac, потому что плохо удаляется основа. Но тогда наши стикеры висели в метро, и это был настоящий фурор!
КА: Но на этом, естественно, развитие не остановилось…
А.Ш.: Конечно, нет. В 1993 году постепенно стал формироваться еще один печатный участок в помещении у метро «Тульская», и к лету там появилась машина Heidelberg GTO 46. Для нас это было очень серьезное вложение денег и очень ответственный шаг. С появлением этой машины мы совершенно справедливо решили, что сможем печатать цвет и стали учиться это делать. Кроме того, в парке у нас уже имелась Hamada, было установлено и экзотическое на тот момент фотовыводное устройство. Тогда вообще было очень интересно работать, рынок зарождался стихийно. Появлялись фирмы типа «Интермикро», которые продавали невиданную с точки зрения обычного потребителя технику, а потом вдруг ни с того ни с сего переставали ее поддерживать… С одной стороны, было очень интересно, а с другой — весьма странно. Сейчас даже представить себе сложно, что можно было так работать, но тогда так работали все.
КА: Не скучаете по тем временам?
А.Ш.: Не то, чтобы скучаю, но… Мы ведь были тогда моложе, и фирма была молодой, и многие вещи были проще. Я вот рассказал про представителя фирмы Raflatac — сейчас мне бы и в голову не пришло даже встречаться с ним, я бы понял, что мне с ним не о чем говорить. Тогда же это казалось совершенно нормальным — взял и поехал. Самое забавное, что это и его особо не удивило. Мы были моложе, веселее, да и наглее, если хотите. Сейчас мы стали старше, большую роль теперь играет структура, а в те времена — энтузиазм. Тогда на фирме из трех человек один сотрудник мог заниматься и изготовлением макетов, и размещением заказов, и выводом пленок, вообще делать все что угодно — тогда это было в порядке вещей. Теперь же, чтобы работать, нужна структура. А десять лет назад я даже не знал, что такое менеджер по поиску заказов, сам был и директор, и менеджер. Понятно, что за давностью лет прошлое вспоминается в радужных тонах, хотя проблем было очень много. Что еще можно рассказать? В 1996 году у нас появился журнал «Пунктир» — это был задор, фантазия, так как достаточно прочное финансовое положение позволяло нам придумывать что-то для души. Мы подумали, что никто не делает журналов для таких, как мы, и сами сделали. Вышло три или четыре номера журнала, мы его сами печатали, сами подбирали материалы и распространяли бесплатно по фирмам. Это было очень интересно, но в какой-то момент мы поняли, что все это очень сложно в плане самих материалов. Либо нужно было больше денег тратить, либо это в какой-то момент станет неподъемным делом.
КА: Как компания пережила августовский кризис 1998 года? Многие компании тогда не смогли продолжать начатое.
А.Ш.: Мы вышли из него с минимальными потерями. После того как рынок стал приходить в себя, появился проект «Листовка для двоих», о нем мы уже беседовали год назад. Проект продолжается, и скоро мы подойдем к миллионному общему тиражу. В мае 1999 года мы въехали в это здание «Даев Плаза», закрыв пункт в ДК им. Горбунова, а также типографию у метро «Тульская». У нас появился один приемный пункт — здесь, в Даевом переулке, и два производственных участка — в «Даев Плаза» и у метро «Авиамоторная». В такой же структуре мы существуем и в настоящее время. Это был для нас очень важный этап — мы перестали быть маленькой фирмой, куда приходят такие же «маленькие» клиенты. Я не хочу сказать, что это было плохо — просто был такой этап. Когда же мы поняли, что поднялись на иной уровень, к нам пошли крупные клиенты. В 2000 году появилась вторая машина Heidelberg, двухсекционная GTO 52, а в прошлом году мы купили третью. Одна из этих машин стоит здесь, другая в помещении у метро «Авиамоторная». Сегодня у нас семь печатных машин — четыре Heidelberg и три «ромайора», на которых мы печатаем до сих пор. Март был рекордным по объемам, этот месяц никогда таким не был. Объем заказов можно было сравнить с новогодним. В какой-то момент нам даже показалось, что мы перебрали с заказами. Но, ничего, справились, все заказы выполнили и в срок.
КА: Как вы думаете, с чем это связано? Может, рынок начал расти?
А.Ш.: С чем был связан этот всплеск и будет ли так продолжаться и дальше, сказать не могу, но хочется надеяться, что так будет всегда.
КА: Какова ваша оценка московского рынка оперативной полиграфии? И каковы планы «Типографии Арес» на ближайшее будущее?
А.Ш.: Прошлый год был сложным для всей полиграфии. Развитие полиграфического рынка опережало по динамике развитие рынка в целом. Из-за того, на мой взгляд, что предложение значительно превышало спрос. Типографий было много, а клиентов мало, и это резко тормозило нормальное развитие отрасли. Очень сложен вопрос относительно цен — они до сих пор непозволительно низкие. Но цены очень трудно поднимать, опять же потому, что предложение превышает спрос, что рынок не сформирован как нечто целое, что много демпингующих игроков, которые не могут придумать ничего лучшего, как снизить цены до минимума. За прошлый год многие ушли с рынка, некоторые стали заниматься немного другими вещами. Хотя на рынке оперативной полиграфии было нелегко, мы своего направления не изменили, не стали метаться. Мы не захотели ломать структуру, чтобы сэкономить какие-то средства. Не стали мы и увольнять корректоров, технологов и т.д., чтобы сэкономить «кучу денег» и в итоге развалить весь бизнес. Мы просто немного затянули пояса, но только немного. И сейчас появилось ощущение, что рынок меняется. Мы считаем, что если рынок будет иметь такую же динамику изменения, как сейчас, то наша отрасль наконец-то начнет развиваться очень быстро, как она развивалась в 1996-1997 годах. Пока же нужно набрать темп развития, чтобы у типографий появились деньги не только на «еду», но и на развитие. Если говорить о планах, то у нас их, как говорится — «громадьё», но рассказывать о них еще рано. Словом, будем работать, будем печатать!
КомпьюАрт 5'2002