Книжная графика Бориса Кустодиева
Художники книги ХХ века. Окончание. Начало в предыдущем номере
В 1919 году в «Народной библиотеке» появился рассказ Л.Н.Толстого «Свечка» с иллюстрациями Кустодиева, выполненными еще до революции для петербургского Общества грамотности. Немалым достижением художника следует признать и цикл иллюстраций к «Грозе» А.Н.Островского. Любимая им и хорошо знакомая ему купеческая тема поновому заиграла в скупых рисунках пером.
С началом новой экономической политики (НЭПа) в стране появились частные издательства. Одним из них был основанный в сентябре 1921 года петроградский «Аквилон»1, который возглавлял искусствовед Федор Федорович Нотгафт (1886—1942). Это издательство работало неполных три года и выпустило всего 22 книги, выходившие тиражом 5001500 экз. Это было как бы антитезой Госиздату, тиражи изданий которого приближались к миллионным. «Аквилон» сознательно ориентировался не на массового читателя, а на любителей, на библиофилов. Книги его навечно вошли в золотой фонд русского оформительского искусства. Среди них, например, «Белые ночи» Ф.М.Достоевского и «Бедная Лиза» Н.М.Карамзина с иллюстрациями М.В.Добужинского, «Стихотворения» А.А.Фета, оформленные В.М.Конашевичем...
В содружестве с «Аквилоном» Борис Михайлович Кустодиев создал три книги. Первая из них — сборник «Шесть стихотворений Некрасова» — стала бесспорным шедевром. Об этой книге на удивление мало писали; так, в большой монографии Виктории Ефимовны Лебедевой ей посвящены всего четыре абзаца2. «Шесть стихотворений Некрасова», задуманные как библиофильское издание, вышли в свет в марте 1922 года и были приурочены к 100летию со дня рождения поэта. Всего отпечатали 1200 экземпляров, причем 60 из них были именные, с указанием фамилии будущего владельца, а 1140 — нумерованные. Порядковые номера писались от руки. Автору этих строк принадлежит экземпляр № 1019, купленный в свое время в букинистическом магазине, смешно сказать — за 5 рублей. В 1922 году, в пору гиперинфлянции, книгу продавали за 3 миллиона рублей.
Б.М.Кустодиев. Обложка сборника «Шесть стихотворений Некрасова». 1921
Работу печатавшей книгу 15й Государственной типографии (ранее типография Товарищества Голике и Вильборг, а ныне Типография имени Ивана Федорова) осложняла не только ручная нумерация экземпляров. В процессе трудов над ней Б.М.Кустодиев осваивает новую для себя технику — литографию. Он делал рисунки литографским карандашом на так называемом корнпапире, а уж затем их переводили на литографский камень. Для полиграфического предприятия это создавало определенные трудности, ведь текст «стихотворений» воспроизводился с типографского набора способом высокой печати. Поскольку элементы художественного оформления в основном находились на одной полосе с набором, то листы приходилось печатать в несколько прогонов — первый раз на машине высокой печати, а второй — на литографском станке, скорее всего ручном. Говоря о технике воспроизведения «Шести стихотворений Некрасова», Алексей Алексеевич Сидоров в книге, подводящей итоги развития графического искусства за первые пять послереволюционных лет, писал: «Здесь очень тонкое и тактичное соответствие тексту сочеталось с... выразительным мастерством техники и самого типографского выполнения: книги с иллюстрациями, литографированными и не наклеенными или вставленными в текст, а напечатанными на той же странице с набором мы просто не знали до сего времени...»3. Сложность полиграфического исполнения повлияла на продажную цену книги, которая на порядок превосходила цены на другие издания «Аквилона».
Б.М.Кустодиев. Титульный лист сборника «Шесть стихотворений Некрасова». 1921
«Стихотворения» были заключены в обложку из мягкого картона, отпечатанную в три краски. Основным фоном служил простенький узор из желтых пятилепестковых розеток, окруженных голубоватыми волнистыми линиями. На верхней сторонке был предусмотрен овальный медальон, в котором по белому фону черной краской были воспроизведены все нужные надписи и штриховой рисунок, изображавший мужика с косой. Сюжет рисунка как бы подсказывал читателю, что стихотворения посвящены крестьянской жизни. Так оно и было: в сборник вошли стихотворения «Влас», «Коробейники», «Дядюшка Яков», «Пчелы», «Генерал Топтыгин» и «Дедушка Мазай и зайцы».
Б.М.Кустодиев. Влас. Иллюстрация к сборнику «Шесть стихотворений Некрасова». 1921
Книга была составлена из 4листных тетрадей, сшитых между собой вручную. Открывалась она полосой с издательской маркой «Аквилона» работы М.В.Добужинского. Далее шел авантитул с воспроизведенным прописными буквами названием книги. Третий лист с пустым оборотом — это рисованный титул, на котором мы видим крестьян, внимательно слушающих мальчишку, который держит в руках раскрытую книгу и читает им. В рисунок вписана овальная плашка с портретом писателя. Название книги воспроизведено нарочито неумелым почерком, причем по старой орфографии — с «и десятиричным», но сам текст книги набран уже по новому правописанию.
Б.М.Кустодиев. Дедушка Мазай и зайцы. Иллюстрация к сборнику «Шесть стихотворений Некрасова». 1921
Четвертый лист — шмуцтитул с помещенным в его центре набранным типографским шрифтом названием первого стихотворения. Шмуцтитулы с незаполненным оборотом были предпосланы каждому из помещенных в сборнике произведений писателя. За шмуцтитулом — уже во второй по счету тетради следовала цельнополосная иллюстрация с изображением бредущего по Руси Власа. Считать эту иллюстрацию, оборотная сторона которой также оставлена пустой, фронтисписом нельзя, ибо в других стихотворениях нет следующих непосредственно за шмуцтитулом цельнополосных рисунков — они помещены в тексте. Всего таких иллюстраций восемь, причем распределены они неравномерно. В первом стихотворении «Влас», занимающим всего четыре неполные полосы, их два. Столько же и в большой 33страничной поэме «Коробейники». В «Дядюшке Якове», «Пчелах», «Генерале Топтыгине» и «Дедушке Мазае» — по одной. Художник решил не ограничивать себя формальными рамками и делал к каждому из стихотворений столько рисунков, сколько подсказывало ему художественное чутье. Кроме того, для каждого из стихотворений были сделаны небольшие, примерно на треть полосы, иллюстрациизаставки и иллюстрацииконцовки. В «Коробейниках» их шесть — по числу частей поэмы.
Б.М.Кустодиев. Иллюстрация к рассказу Н.С.Лескова «Штопальщик». 1922
В своих автолитографиях Б.М.Кустодиев прежде всего любуется привольным русским пейзажем: здесь и бескрайние поля с гнущейся по ветру спелой рожью, и приволье полян средь негустого леса средней полосы России, и буйные разливы рек, затопляющих по весне русские равнины, и убогая пасека у покосившегося плетня... Литографии удивительно нежны. Кажется, что литографский карандаш художника чуть касался камня.
В технике литографии исполнена еще одна работа Кустодиева, над которой он трудился одновременно с «Шестью стихотворениями Некрасова». Это альбом «Шестнадцать автолитографий», выпущенный в свет в 1921 году Комитетом популяризации художественных изданий. Здесь художник решил как бы перевести на чернобелый язык графики богатое разноцветье своих жанровых картин. И нельзя сказать, что опыт не удался.
Б.М.Кустодиев. Лихач. Акварель из серии «Русские типы». 1920
Третьей работой художника, выпущенной «Аквилоном», стал альбом «Русь. Русские типы Б.М.Кустодиева», увидевший свет в марте 1923го. Это были 23 акварели, выполненные еще в 1919—1920 годах. Их воспроизвели с помощью фототипии — дорогостоящей техники, обеспечивавшей превосходное качество репродуцирования. Вступительное слово к альбому написал писатель Евгений Иванович Замятин (1884—1937), который впоследствии эмигрировал, изза чего кустодиевский альбом попал в спецфонд. Кустодиев сделал к вступлению Замятина восемь рисунков, воспроизведенных цинкографией. Книгу открывал нарядный фронтиспис, отпечатанный в четыре краски.
В дальнейшем Ф.Ф.Нотграфт предполагал выпустить альбом литографий Б.М.Кустодиева, М.В.Добужинского и Г.С.Верейского, но проект этот выполнен не был, так как в декабре 1923 года «Аквилон» прекратил свое существование, Кустодиеву пришлось искать других издателей. Много сил и труда он отдал иллюстрированию «Леди Макбет Мценского уезда»
Б.М.Кустодиев. Обложка книги М.Горького «Фома Гордеев». 1926
Б.М.Кустодиев. Обложка книги М.Горького «Дело Артамоновых». 1927
Н.С.Лескова. Часто бывавший у него в первые послереволюционные годы К.С.Сомов записал 18 февраля 1923 года в своем дневнике: «Б.М. показывал мне иллюстрации к “Леди Макбет Мценского уезда” и воспроизведения с его русских типов. Он был довольно веселый и бодрый, хотя вообще ему хуже, он всего 5 ч. в день может сидеть в кресле»4. Племянник К.А.Сомова Е.С.Михайлов впоследствии вспоминал: «Несколько раз дядя брал меня с собой, навещая Бориса Михайловича Кустодиева. Дядя любил его искусство, удивлялся отсутствию озлобленности и выдержке Бориса Михайловича, лишенного возможности передвигаться изза тяжелого заболевания»5.
Совершенно особое место в творчестве Б.М.Кустодиева занимает ленинская тема. Можно поразному относиться к деятельности вождя мирового пролетариата. В последние годы мы узнали много нового о делах этого человека, которого в недавние времена обожествляли. Но, говоря словами В.В.Маяковского, «громадье» его планов поражало современников. И они вполне искренно восхищались им. Смерть Ленина в январе 1924 года воспринималась как непоправимая катастрофа. Отсюда и стремление Кустодиева сказать об ушедшем вожде чтото свое. Понятно, что тема эта была совершенно чужда певцу купеческой России, но он отважно взялся за ее решение — так появились иллюстрации к воспоминаниям А.ИльинаЖеневского «Один день с Лениным» (Л.; М., 1925) и к предназначенным для юного читателя книгам «Ленин и юные ленинцы» (Л.; М., 1925) и «Детям о Ленине» (М.; Л., 1926).
Художник с вождем никогда не встречался, но он был портретистом милостью божией, умевшим работать не только с натуры, но и по фотографиям. Ленин на его штриховых рисунках не только узнаваем, но безусловно похож. Особенно хороши рисунки, изображающие гимназиста Володю Ульянова, ставшие со временем своеобразной классикой. В бесчисленных, иногда бесконечно слащавых изображениях «Ленинианы» эти рисунки занимают особое место, и не стоит игнорировать их, как это делают некоторые авторы недавних посвященных Б.М.Кустодиеву книг. Маслом ленинских портретов художник никогда не писал, да и не стремился к этому, так как не хотел фальшивить. Принимать или не принимать революцию? Такой вопрос вроде бы для Кустодиева не стоял. Но что же всетаки дороже для него — воспоминания об ушедшей России или же новая, иногда жестокая действительность? Рассуждая на эту тему, А.А.Сидоров в свое время писал: «Уход в старину ради нее самой для советского искусства неприемлем. В графической деятельности Б.М.Кустодиева можно видеть преодоление этого силами реальной жизни. Конечно, и он не стал полностью новым, советским художником»6.
Выше было отмечено, что Б.М.Кустодиев редко обращался к иллюстрированию произведений современных ему писателей — исключение было сделано для Максима Горького. Писатель и художник были лично знакомы: в 1919 году Алексей Максимович посетил больного Кустодиева, а вскоре после этого художник послал Горькому вариант своей знаменитой обнаженной «Красавицы», сопроводив подарок запиской: «Вы первый, кто так проникновенно и ясно выразил то, что я хотел в ней изобразить, и мне было особенно ценно услышать это лично от Вас». Алексей Максимович сохранил записку и вспомнил о ней незадолго до смерти художника 23 марта 1927 года в письме к своему биографу И.А.Груздеву7.
Не удивительно, что когда Государственное издательство попросило Кустодиева оформить серию горьковских книг, художник сразу же согласился. Так в 19261927 годах появились «Челкаш», «Фома Гордеев», «Дело Артамоновых». Особенно интересными кажутся нам обложки этих изданий с портретами главных героев. Художник начал иллюстративный ряд с обложки, что, по сути дела, было новаторством. Молодой и красивый Фома Гордеев резко контрастирует со сгорбленным стариком Артамоновым, причем последний рисунок выполнен в технике силуэта, для Кустодиева, вообще говоря, редкой (ранее он использовал силуэт при иллюстрировании «Дубровского» в 1919 году). Надо сказать, что Максим Горький не вполне был доволен рисунками Кустодиева, он посчитал, что они слишком «интеллигентны», и пожелал, чтобы они были «погрубее и поярче».
В эти же годы Б.М.Кустодиев много занимался «ремесленной» работой. Он иллюстрирует календари, делает обложки для журналов и даже для книг сельскохозяйственной тематики, которые выпускало Государственное издательство. Среди его работ — оформление книг «Ягодный сад крестьянина» (Л., 1925), «Деревенский тележник» (Л., 1926). Вряд ли можно упрекать художника в неразборчивости, ведь и великому мастеру нужно думать о повседневных делах, зарабатывать на жизнь. Тем более что даже в этих работах, которые в посвященных Кустодиеву монографиях никогда не репродуцируют, можно найти немало интересного — рука мастера чувствуется всегда.
26 мая 1927 года Борис Михайлович Кустодиев скончался в возрасте 59 лет. А 2 июля К.А.Сомов, живший во Франции, написал в Москву сестре: «Вчера я узнал о смерти Кустодиева. Напиши мне подробности, если знаешь... Бедный мученик!»8.
Преодолевая страдания и физическую немощь, Борис Михайлович Кустодиев, сумел создать десятки ставших классическими произведений книжножурнальной графики. Заканчивая статью о нем, мы найдем совсем другие слова, чем К.А.Сомов, — «Великий подвижник!»